6.9

О школе Капицы рассказывает Ираклий Андроников

— Несмотря на то что к физике я пря­мого отношения не имею, — сказал Андро­ников, — все-таки берусь утверждать, что прошел школу Петра Леонидовича Капицы.

Однажды он сказал мне тоном бодрым и вызывающим движение мыслей:

— Послушайте, Ираклий! Что вы знаете про Лермонтова такого, чего не знают дру­гие? Я хотел бы познакомиться с вашей ра­ботой. Почему вам не рассказать нам о Лер­монтове? Приходите сегодня вечером. Анна Алексеевна обещала зажечь камин.

Каждый раз, когда мы встречались, а это происходило довольно часто, Петр Леонидо­вич спрашивал:

— Послушайте, сколько новых строк Лермонтова вы нашли за свою жизнь? Я спрашиваю это потому, что интерпретация может меняться, а текст Лермонтова остается навсегда.

Или:

— Я хотел вас спросить: приписываете ли вы свои находки удаче или у вас имеет­ся какая-либо система? Кто навел вас на мысль применить в литературоведении кри­миналистический метод? Каковы у вас шан­сы найти дневник Лермонтова?..

Он любит масштабные вопросы и краткие, но обстоятельные ответы.

Петру Леонидовичу в высокой степени присуща особенность — интересоваться сутью любого предмета и в поисках этой сути до­ходить до самой глубины и до начала, смело пересматривая традиционные представле­ния. В этом смысле я считаю блистательным его доклад о Ломоносове — доклад, в котором предстала трагическая судьба великого рус­ского ученого, шедшего впереди своего века, свершившего серию выдающихся научных открытий, которые из-за тогдашней органи­зации русской науки остались в ряде случа­ев неизвестными его современникам — уче­ным Европы.

Петр Леонидович широко интересуется всеми сферами жизни. Его интересуют лю­ди, и притом самые разные. Но и все, кто знают Капицу, интересуются им — его суж­дением, оценкой, советом. В его доме я встре­чал академика Крылова, Туполева, академи­ка Ивана Матвеевича Виноградова — мате­матика и академика Тарле. Кинорежиссер Эйзенштейн, художник Нестеров, скульптор, Мухина, писатели Алексей Толстой, Всево­лод Иванов... Кто только не бывал в этом доме — и каждого Капица расспрашивает с тем пристрастием и стремлением выявить новое, главное, направляющее, общеполезное, которое мобилизует мысль, приводит ее в движение, толкает тебя вперед. Вот почему мне кажется, что многие, кроме меня, даже не будучи физиками, захотели бы причислить себя к школе Капицы...

Так получилось, наверное, потому, что значение Капицы определяется уже не толь­ко его научными работами. Он уже не прос­то физик, ученый, занятый непонятными на­учными проблемами, он человек, о жизни которого с одинаковым интересом говорят студенты, шоферы такси, журналисты, ин­женеры, врачи. Он — синоним разумной че­ловечности, и от сознания того, что рядом, у Калужской заставы, живет этот человек, становится легче жить и дышать.