Через несколько дней в Институте физических проблем был первомайский вечер. В зале Ученого совета должен был выступать «Наш дом». В коридорах, устланных праздничными дорожками (есть еще и «непраздничные», они лежат в будни), толпились принаряженные физики и очень нарядные девушки из Дома обуви. Институт физических проблем и Дом обуви многие вечера отдыха проводят совместно. «Что вы хотите, — сказал один из устроителей праздника, — наш коллектив всегда за гармоническое сочетание интеллекта и красоты».
«Наш дом» выступал с концертной программой. Физики смеялись, но Капица опять не смеялся, хотя потом говорил, что ему было смешно.
После концерта он пригласил всех актеров к себе в кабинет. В кабинете был накрыт стол. Принесли вино. Три бутылки мукузани. Начались разговоры об искусстве. Я попробовал было повернуть разговор в другую сторону, спросил что-то про сверхтекучесть гелия. Капица сказал довольно вежливо, но категорично: «Ну что вы, я уже не помню подробностей...»
Все засмеялись и попросили Петра Леонидовича рассказать то, что он помнит. Он начал рассказывать о том, как надо принимать экзамены у аспирантов. Говорил он вполне серьезно, но рассказ его мог показаться неправдоподобным, если бы не было известно, как он экзаменовал Алиханова, как принимает экзамены у своих аспирантов и как слушает доклады на семинарах в своем институте.
К молодым ученым у Капицы особый интерес. Он говорит:
— По мере того как ты становишься старше, только молодежь, только твои ученики могут спасти тебя от преждевременного мозгового очерствения, и каждый ученик, работающий в своей области, конечно, должен знать больше, чем знает в этой области его учитель. Кто же учит своего учителя, как не его воспитанники? Учитель благодаря своему опыту руководит направлением работы, но в конечном счете его учат его ученики. Они углубляют его знания и расширяют его кругозор.
С самого начала в Институте физических проблем подготовка молодежи, отбор аспирантов были признаны наиважнейшей частью научной работы. Капица искал новые формы подготовки молодых ученых. Он понимал, что отбирать студентов из вуза по экзаменационным оценкам нельзя. Чтобы отобрать обещающего аспиранта, надо наблюдать за ним достаточно долго, и обязательно в то время, когда он занят работой, когда проявляется его умение думать самостоятельно.
Еще перед войной, пользуясь тем, что в «Физпроблемах» жидкого гелия было больше, чем в лабораториях всего мира, вместе взятых, в институте организовали практикум для студентов физфака МГУ. Каждый студент выполнял две или три лабораторные работы с жидким гелием. Это было беспрецедентно не только в масштабах нашей страны, но, пожалуй, и в масштабе мировой физической науки.
В знаменитой Лейденской лаборатории в те времена такие работы были недоступны даже крупным ученым.
Университет, а позднее физико-технический институт, одним из создателей которого был и Капица, стали посылать своих студентов на практику в «Физпроблемы». Во время практики ученые института могли замечать лучших студентов, беседовать с ними, узнавать, кто чем дышит, и в случае несомненного таланта или настоящей целеустремленности студента отправлять его беседовать с самим Капицей.
Капица полагает, что такой метод наблюдения за молодежью единственно правильный. «На эту работу нельзя жалеть сил не только потому, что молодые научные кадры наше будущее. Они — наше настоящее... — писал Капица много лет назад. — Без учеников ученый обычно очень быстро погибает как творческая единица и перестает двигаться вперед. Я никогда не забываю слов моего большого учителя Резерфорда: «Капица, — говорил он, — ты знаешь, что только благодаря ученикам я себя чувствую молодым. И когда я сам подхожу к старости, я чувствую, что общение с молодежью должно быть модус вивенди, предохраняющим тебя от увядания, обеспечивающим сохранение бодрости и интереса ко всему новому и передовому в науке».
И вот тут появляется некое противоречие. Капица руководит работой научного института, он, пользуясь его же выражением, корректирует и направляет работу многих людей, но у него нет учеников.
Тут все очень сложно. Говорят, что он необычайно ревниво относится к своим работам и прямо-таки не может работать в коллективе. Никому не дает развернуться. Никого не подпускает к своей идее.
Это, конечно, не слишком симпатично, но не суди и не судим будешь. Мудрый старец Лев Толстой тоже не стал бы переписывать «Войну и мир» семь раз, если бы работал в коллективе. В творчестве нет правил. Одни исключения.
У Капицы нет учеников, нет школы в профессиональном резерфордовском смысле, но есть школа Капицы, к которой причисляют себя люди самых разных специальностей.
Добавить комментарий