Зимой Степан Афанасьевич уже знал, что не отлежится, как прежде, не встанет. Боль он умел терпеть — были бы силы, но силы убывали день ото дня.

На похороны собрались человек сто, слетелись, кто успел, и из республик, ученики в основном. Институтский зал, тягучая музы­ка в потрескивающих динамиках, почетный караул, распорядите­ли с озадаченными лицами, шпалерами у стен венки. Профессор­ские похороны.

Степана Афанасьевича Балезина знали и в научных кругах, и в кругу практиков. Одно время под его рукой были университеты, крупные программы, назначения — давно, правда. В Лондоне вышла монография, впервые излагавшая новую, развитую им область физической химии. Тоже не сейчас, когда-то. Выступал он как специалист по вопросам высшей школы и на международ­ной арене.

Был в жизни Степана Афанасьевича момент, когда избрание его членом-корреспондентом Академии наук СССР представля­лось делом близкой и верной перспективы. Но он так повернул, что избрание не состоялось. Момент был упущен и больше не по­вторился.

В последние годы связи его сократились, влияние ослабло. Даже кафедру, кровное дело его жизни, пришлось от сердца оторвать и передать преемнику...

Профессор он был пединститутский, в известном смысле про­фессор профессоров. Да и мы с вами сколько-то его ученики, пото­му что химическая часть программы школьного и высшего образования составлялась при его непосредственном участии. Учебни­ки, методические пособия — все шло через него, либо просто при­надлежало его перу. На протяжении полувека Балезин бессменно заведовал кафедрой главного педагогического вуза страны — на Малой Пироговской.

Он любил кафедральную возню: нескончаемый оборот учени­ков, страду диссертационных предзащит и защит, штабное искус­ство подготовки крупных мероприятий — конференций, съездов, школ, издание трудов, пригласительных билетов... Любил все это настолько, что вот и похороны его словно бы не похороны, а толкучка перед началом ученого совета: профессор задерживается просил обождать, скоро будет.

Да нет, серьезно он не опаздывал. Столько замыкалось на нем дел, интересов, судеб — как можно. Бывало, опережал события — это да. И здесь для нас главное. Почему они тогда, в 1942-м, решали с Сергеем Васильевичем «атомный вопрос» так, а не иначе, вопреки мнению самых крупных авторитетов? — хорошего объяснения кажется, и сейчас нет.

«Н а д о  в ы п я т и т ь  е г о  р о л ь ,  Б а л е з и н а» — сказал сегодня, сорок лет спустя, академик Флеров. А Георгия Николаевича в этой истории ни с кем не сравнить — и позиция его была определеннее всех, и приоритет вне конкуренции.

Георгий Николаевич, прихрамывая, занял один из углов почетного караула.

Где-то должны быть заводские. Машиностроители, энергетики, да, собственно, все. Степан Афанасьевич специалист по коррозии («больше всего не люблю ржу и лжу» — его изречение), крупнейший, из первой пятерки, а коррозия — общеиндустриальная напасть. Вспышки ее неизбежно сопровождают каждую техническую революцию — на пути ли скоростей, или давлений, или температур.

Теплоэнергетика склерозирует, мучается сосудами, душит ее накипь, окалина. Скребли когда-нибудь свой чайник? Серьезное мероприятие. Здесь чайник с кухню, с дом, с черт знает что, и трубы, километры труб. Не снять накипи, жгут лишний уголь. А котлы и сеть трубопроводов идут в рост неудержимо, экономика требует. Котлы вымахали несподручные, пескоструйки, дробеметы — все не то. И вот они предлагают. Право что химики. Разве не ловкость запрограммировать действие кислоты так, чтобы от полезного разрушения наростов она не перекинулась к вредному — разъеданию самого металла? Представляю, какой эффект производили первые эксперименты...

И вдруг этот крик: «Нет, вы не знаете, не знаете, да если б тогда не он...»

Это был Илья Григорьевич. Он кричал и махал рукой. В крике было раздражение, обида, голос совсем не его. Полковник Старинов. Минный бог. Живая легенда. В свои восемьдесят лет Илья Григорьевич чисто военный — плечи развернуты, голова вскинута, и румянец...

Не то говорите, видите не то, звучало в его крике, главное не замечено и обойдено!

Выступали еще, а в ушах стояло «вы не знаете!..». Пронзительная нота, только она и выводит нас из дремы, особенно если мы слишком уверены, что бодрствуем.

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.