В вестибюле «Физпроблем» только что вымыли пол. Желтые кафелины блестели, как облизанные. Два лаборанта, звякая подковками, пронесли большой бидон (дьюар) с жидким азотом. Лаборанты переговаривались:
— Ну, а если бы забросил?
— Забросил... За всю игру шайбы ни разу...
Возле раздевалки висели брезентовые костюмы, над ними на полке, как чашки, восемь пожарных касок с белыми гребешками.
— Тоже подарок Резерфорда, — сострил Анатолий Григорьевич, и я запомнил эти каски.
До начала капишника оставалось минут сорок. Капишник начинается ровно в шесть, кончается ровно в восемь. Символ пунктуальности — в зале над сценой кварцевые часы, черный циферблат, красная секундная стрелка, точность хода что-то около секунды в столетие. Если последний докладчик не укладывается в регламент, его вежливо остановят в «без одной минуты восемь» и остаток доклада перенесут на следующий семинар. Это правило не нарушается. Безразлично, кто был последним докладчиком. На капишниках все равны.
Мы зашли в комнату рядом с залом. Это артистическая уборная, когда в институте бывают концерты. У окна зачехленный кабинетный рояль, на рояле крышка от проекционного фонаря, в углу школьная доска, исписанная формулами: когда концертов нет — здесь обсуждают научные проблемы в камерном порядке, иногда консультируют студентов.
Недавно я был в «Физпроблемах», и оказалось, что теперь в этой комнате партбюро. Рояль укатили в другое место, а крышку от проекционного фонаря унесли, но доска осталась. Все так же она исписана формулами.
Добавить комментарий