А. Ф. Иоффе принадлежит к тому типу ученых, для которых характерно глубокое сочетание плодотворной научной и педагогической деятельности с большой государственной и общественной работой.
Крупнейшая роль А. Ф. Иоффе как организатора советской физики наглядно иллюстрируется созданием многих физических и физико-технических институтов, организацией первого физико-механического факультета при Ленинградском политехническом институте, развертыванием широкой сети заводских лабораторий, огромной научно-популяризаторской, редакторской и депутатской деятельностью.
Вскоре после победы Октября В. И. Ленин сформулировал важнейшую задачу — поставить все народное хозяйство страны на строго научную основу, «чтобы наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта...»1. Решению этой задачи А. Ф. Иоффе отдает все свои силы и знания.
23 сентября 1918 г. при самом живейшем участии А. Ф. Иоффе был организован в Петрограде Государственный рентгенологический и радиологический институт. Благодаря заботам и поддержке со стороны Советского правительства сбылась мечта ученого — объединить в одном исследовательском учреждении ряд новейших течений современной физики, с тем чтобы изучать интересующие проблемы с исчерпывающей полнотой.
В 1921 г. Рентгенологический и радиологический институт разделился на три института. Один из них стал Государственным физико-техническим институтом, директором его был назначен А. Ф. Иоффе. В разные годы институт менял свое название. За большие заслуги перед наукой и государством институт награжден орденом Ленина и носит имя своего организатора и первого директора — академика А. Ф. Иоффе. В настоящее время институт именуется так: Ордена Ленина Физико-технический институт АН СССР им. А. Ф. Иоффе2.
В числе первых сотрудников ФТИ были почти все участники семинара, организованного ученым в 1916 г.: П. Л. Капица, Н. Н. Семенов, П. И. Лукирский, Н. И. Добронравов, М. В. Кирпичева, Я. Р. Шмидт, а также ряд других физиков Петрограда и Москвы.
Несмотря на малочисленность работников института в первые годы его существования, исследования в нем развивались по нескольким направлениям: физика рентгеновских лучей, строение атомов и спектры, работы по электропроводимости кристаллов и по пластическим и упругим их свойствам, к изучению которых привлекалась «рентгеновская» методика, предложенная и разработанная А. Ф. Иоффе. Наряду с чисто физическими исследованиями ставились более общие вопросы о задачах социалистической техники, вытекающих из современной физики.
Известно, что радиотехнические войска русской армии использовали в основном усилительные генераторные лампы немецкого производства. С момента начала первой мировой войны Россия лишилась главного поставщика ламп и испытывала в них острую необходимость. Средства связи выходили из строя, а восстанавливать их было нечем, новых ламп не было. Наряду с другими учреждениями за разрешение возникшей задачи берется и Петроградский государственный рентгенологический и радиологический институт. Уже в 1919 г. его мастерские и Нижегородская радиолаборатория Бонч-Бруевича дали республике необходимые лампы. Производство ламп в институте настолько расширилось, что, судя по отчету за 1923 г., русский флот снабжался в основном лампами, изготовленными в его мастерских. Многие результаты работ более позднего периода ФТИ тоже нашли применение на производстве. Среди них струнный метод изучения отливок и структуры стали и сплавов, магнитный метод контроля роторного литья, новые изоляционные материалы, защита линий и высоковольтных трансформаторов, теория клеев и многое другое.
С 18 по 31 декабря 1925 г. работал XIV съезд партии, который вошел в историю как съезд индустриализации. В его решениях выражен ленинский курс партии на быстрое развитие тяжелой индустрии. Советский Союз должен стать самостоятельной экономической единицей, не зависящей от капиталистического мирового хозяйства.
Предстояло создать заново целый ряд отраслей современной тяжелой индустрии, которых не было в царской России или они были слабо развиты: черную металлургию — основу индустриализации, машиностроительную, станкостроительную, автомобильную, химическую, оборонную и другие. Наша страна должна была строить тяжелую промышленность без какой-либо экономической или научной помощи извне. Поэтому в 1929 — 1940 гг., годы индустриализации и первых пятилеток, были выдвинуты перед физиками ФТИ многие важнейшие проблемы.
Развитие отечественного автомобилестроения (1932 г. — заложен Горьковский автомобильный завод-гигант) ставит задачу производства высококачественного синтетического каучука, повышения морозоустойчивости каучуковых шин.
В начале 30-х годов П. П. Кобеко и А. П. Александров приступили к разработке вопроса создания производства высококачественного синтетического каучука. Как известно, Советский Союз намного опередил капиталистические страны в области получения и использования синтетического каучука. В промышленности были внедрены морозостойкие сорта резины. А. Ф. Иоффе всячески развивал работы по изучению и улучшению физических свойств резины, электрических и механических свойств диэлектриков.
Осуществление плана электрификации Советской страны потребовало создания совершенных линий электропередачи, находящихся под напряжением в миллионы вольт. На практике применялись в основном воздушные линии, напряжение которых не превышало 200 тыс. В, так как наиболее удобные подземные кабели выдерживали не более 60 тыс. В. Главной причиной слабости линий электропередачи являлось низкое качество изоляционных материалов.
По заданию начальника Главэлектро В. В. Куйбышева в ФТИ ставится задача создания новых, более совершенных видов изоляции. В результате появились вещества, обладающие хорошими изоляционными качествами: стирол, эскапон, ацетилцеллюлоза.
В 30-е годы в институте начали развиваться новые научные направления: физика полупроводников, физика ядра и физика высокомолекулярных соединений. Надо сказать, что от руководителя ФТИ потребовались немалое мужество и настойчивость, чтобы названные проблемы были включены в тематику научных работ института. Многие видные физики считали полупроводники и физику ядра чисто академическими темами, не дающими практического выхода, и выступали против их систематического изучения. Несмотря на это, в институте появились лаборатория полупроводников (заведующий А. Ф. Иоффе), лаборатория атомного ядра (заведующий И. В. Курчатов), лаборатория β-распада (заведующий А. И. Алиханов), лаборатория быстрых электронов (заведующий Л. А. Арцимович) и др. Благодаря дальновидности и упорству А. Ф. Иоффе в момент острейшей военной опасности страна имела опытных специалистов в области ядерной физики, выращенных в стенах ФТИ, а развитое полупроводниковое приборостроение, несомненно, способствовало приближению человечества к космической эре.
В годы Великой Отечественной войны работа сотрудников ФТИ была направлена на решение задач оборонного характера. Хорошую службу этому сослужила разносторонность научных интересов института. Добрым словом поминали партизаны академика Иоффе. В его лаборатории перед войной были изготовлены термоэлементы из сернистого свинца, дающие ток в несколько десятков ампер. Они легли в основу устройства полупроводниковых термоэлектрогенераторов, питавших партизанские радиостанции. Группа физтеховцев под руководством А. П. Александрова разработала и внедрила защиту военных судов от магнитных мин (магнитная защита ФТИ). Ни один корабль, снабженный этой системой противоминной защиты, не подорвался.
Во время блокады Ленинграда в городе продолжала работать часть сотрудников института во главе с П. П. Кобеко. Они изучали механические свойства льда, что имело жизненно важное значение для ленинградцев, так как способствовало созданию нормальных условий функционирования знаменитой дороги жизни через Ладожское озеро.
Благодаря широкому размаху проводимых научных исследований по самым актуальным проблемам физики ФТИ с первых лет своего существования выдвинулся в ряд крупнейших физических центров. Он обладал большой притягательной силой не только для русских, но и для зарубежных ученых. В разные годы его посетили Н. Бор, П. Эренфест, Ч. Раман, П. Ланжевен, Фредерик и Ирен Жолио-Кюри, П. Дебай и многие другие.
Необычайный размах индустриализации страны выдвинул проблему рационального размещения научных учреждений, приближения научных сил к людским и производственным ресурсам. Идя навстречу потребностям дня, А. Ф. Иоффе предлагает организовать физико-технические институты в Харькове, Свердловске, Днепропетровске, Томске и других городах, где велись главнейшие стройки пятилетки.
«Я считал долгом советской физики организацию научных центров в важнейших республиках и областях Союза», — говорил Иоффе на сессии Академии наук в 1936 г. С другой стороны, чтобы подраставшие ученики превращались в ученых, им нужно было свое поле деятельности, новое место приложения сил. В науке есть непреложное правило: «Вырос — уходи!». И ученики Иоффе уходили, уезжали, но никогда не порывали связи со своим учителем.
Физико-технический институт развивался делением.
Из его состава в разные годы выделилось пятнадцать новых научно-исследовательских институтов, во главе которых вставали наиболее способные ученики Абрама Федоровича. Так, на базе Физтеха образовались Ленинградский институт химической физики во главе с Н. Н. Семеновым (теперь Институт химической физики АН СССР), Институт физики металлов в Свердловске, куда уехали Я. Г. Дорфман, И. К. Кикоин, М. Н. Михеев, Украинский физико-технический институт в Харькове, где стали работать А. К. Вальтер, А. И. Лейпунский, Л. Д. Ландау, И. В. Обреимов, К. Д. Синельников, Л. В. Шубников и другие, Томский и Днепропетровский физико-технические институты и т. д.
Подобная инициатива Иоффе была новым словом в мировой практике. Ученики Абрама Федоровича, работая в разных концах Советского Союза, во многом определили его научно-техническое лицо.
Казалось бы, одного руководства столь крупным и разносторонним учреждением, как Физико-технический институт, с избытком достаточно, чтобы исчерпать творческую энергию одной жизни даже выдающегося организатора науки. Однако этот институт был далеко не единственной точкой приложения организаторских сил А. Ф. Иоффе.
Чтобы ускорить техническое внедрение результатов научных исследований, в 1924 г. Иоффе выступает с предложением организовать заводские лаборатории. Создается специальная комиссия, которая составила план реконструкции и организации в ленинградской промышленности 113 заводских лабораторий.
Ученый сам ездит по заводам Ленинграда и области, встречается с партийными и государственными деятелями, добивается выделения помещений, средств и т. д. «Я помню первый наш план... казавшийся нам тогда грандиозным. Я помню, как мы боролись за существование заводских лабораторий на всех крупных заводах».
В ближайшие годы при содействии Научно-технического отдела ВСНХ лаборатории действительно были созданы на многих ведущих предприятиях города и области и опыт ленинградцев распространили в других местах Советского Союза.
Созданное в результате коренной перестройки сельского хозяйства крупное коллективное производство не могло ограничиться приемами земледелия, разработанными преимущественно еще в XIX в. Агрономия находилась в такой стадии развития, что позволяла только кое-как измерять характеристики процессов, протекающих в почве, в растении, в атмосфере. Об управлении же ими не могло быть и речи.
Физик А. Ф. Иоффе с присущим ему энтузиазмом берется помочь в разрешении очередной задачи, поставленной партией перед наукой, — создать сельскохозяйственную физику, которая должна подвести более серьезную теоретическую базу под научную агрономию. «Насколько возрастет наша власть над физическими факторами урожая, когда мы будем точно знать требования растений и когда агротехника получит возможность опереться на количественную теорию процессов, протекающих в почве, в растении, в окружающем воздухе!»
А. Ф. Иоффе организует единственный в мире по своему профилю Агрофизический институт. Агрофизика — новое направление в науке, которое утверждает, что сельскохозяйственное производство должно строиться на строгой научной основе, на передовой технике. В чем это проявляется?
Сторонники агрофизического направления рассматривают растение как машину, установку, перерабатывающую свет, соли, влагу в зерно, овощи, плоды. Главная задача человека — создать для этой установки правильные условия работы, отвести от нее всякие случайности, и она отблагодарит точной надёжной работой, устойчивым урожаем.
А. Ф. Иоффе направляет исследовательскую работу по пути физического эксперимента, а именно количественного определения наилучших условий жизни и развития растений. Для этого живое растение нужно анатомировать, раскрывать и записывать идущие в растении процессы обмена, роста и развития. Поэтому в институте создаются приборы со всевозможными датчиками, записывающими различные характеристики растения и окружающей среды. Приборы должны измерять тепловой режим почвы и атмосферы, радиации, фиксировать, как подопытные экземпляры регулируют свой жизненный тонус, предсказывать их потребности в тепле, влаге, питательных веществах.
Хранилищем необходимых средств питания растений является почва. Поэтому совершенно ясно, что если набор этих веществ не будет полноценным или, что еще хуже, окажется вредным для данной культуры, то урожай может погибнуть.
В почве закрепляются корни растений, но почва же при неправильной структуре затруднит приток пищи к корням. Поэтому в институте создают искусственные грунты, искусственное освещение. Институт начинает работы по созданию, по словам А. Ф. Иоффе, «физических» удобрений.
Весной 1960 г. Иоффе угощал Д. Гранина «электрическими помидорами», выращенными в Агрофизическом институте ВАСХНИЛ. По виду, по вкусу они походили на самые обычные, но Абрам Федорович смотрел на них с такой влюбленной гордостью, а на жующих с таким ревнивым ожиданием, как будто они поедали чудо. Пожалуй, так оно и было. Это были помидоры, для которых не требуется земля и солнце. Они росли под электрическим светом, в питательном растворе гораздо быстрее обычных томатов. Это растения будущего. Для них вместо полей построят фабрики, обычные многоэтажные здания, где круглый год, независимо от погоды, климата, будет идти производство томатов. Как всякий крупный ученый, Иоффе шел вперед на много лет. Вместе с учениками он работал над вещами, которые еще не стали явью. Пока что они возникали как загадки и проблемы, а он уже видел их возможности и практическую ценность.
Главным же в работе института Абрам Федорович считал удовлетворение потребностей сельского хозяйства в специальном приборостроении, в необходимых полимерах и полупроводниках, что и обусловило развитие агрофизики на базе физической науки. Применение полупроводниковых термоэлементов в холодильных установках, радиоактивных изотопов для прослеживания процессов, происходящих в почве при питании растений, при исследовании закономерностей взаимодействия продуктов распада в растительных организмах и пр., электронно-счетных устройств, создание приборов для научно обоснованного прогноза заморозков, для измерения работы тракторов при вспашке, использование ламп накаливания для вызревания овощей и пр. — все эти и многие другие работы коллектива института открывали перспективы развития социалистического сельского хозяйства.
Росту влияния молодой советской науки, ее выходу на мировую арену немало способствовали и физические съезды, проводимые в Советском Союзе при самом деятельном участии А. Ф. Иоффе. В числе участников съезда мы находим не только выдающихся физиков России, но и таких крупных иностранных ученых, как Бор, Дебай, Дирак, Жолио-Кюри, Паули, Перрен, Планк и многие другие.
Много сил и энергии отдавал Абрам Федорович развитию всесторонних связей между советской и зарубежной физикой. Наука — детище международное, она не терпит изоляции. Понимая острую необходимость разносторонних контактов, Иоффе делал все возможное, чтобы их формы были как можно разнообразнее. Он много раз бывал за границей, читал лекции в ведущих университетах Америки, Англии, Франции, Германии, Голландии, Чехословакии и Бельгии. Выступал с докладами и в качестве консультанта во многих крупных заводских лабораториях США. В Калифорнийском университете и Бостонском технологическом институте Иоффе прочитал систематические курсы. Во время поездок Абрам Федорович знакомился с опытом организации науки в ведущих капиталистических странах, закупал литературу и новейшее оборудование для лабораторий ФТИ и Политехнического института, участвовал в работе многих международных конференций, конгрессов Сольвея и физических обществ, встречался с ведущими физиками мира, обсуждал с ними направления научных исследований. С другой стороны, Иоффе много внимания уделял организации физических съездов и различных тематических конференций в нашей стране, на которые приглашались крупнейшие иностранные ученые. Зарубежные коллеги посещали советские научно-исследовательские институты, принимали участие в работе научных семинаров, читали лекции, участвовали в дискуссиях по актуальнейшим физическим проблемам. Все это, несомненно, способствовало установлению контактов и выходу советской физики на международную арену. Она «потеряла провинциальное лицо и сделалась передовым участком физического фронта».
Одной из важных форм установления взаимосвязи Иоффе считал работу молодых ученых в различных зарубежных исследовательских центрах. Многие ученики Абрама Федоровича проходили стажировку у Резерфорда, М. Борна, Дж. Франка, Н. Бора, Паули, Отто Штерна, Эренфеста.
Только в конце 20-х и начале 30-х годов за границу было послано свыше двух десятков молодых советских ученых. Несколько лет провели в Кембридже П. Л. Капица, Ю. Б. Харитон, К. Д. Синельников, в Лейдене работали Л. В. Шубников, О. Н. Трапезникова, в Копенгагене — Л. Д. Ландау, в Гёттингене — В. Н. Кондратьев и др.
Работа советских ученых в иностранных лабораториях способствовала усвоению новой методики проведения физического эксперимента, знакомству с разными научными школами, стилем и методами исследования, что, несомненно, обогащало их научную подготовку. В свою очередь многие молодые иностранцы из Германии, Франции и Англии работали у Иоффе. Физико-технический институт уже был известен как один из лучших научно-исследовательских центров Советского Союза. Гёттингенский физик, лауреат Нобелевской премии Дж. Франк в разговоре с В. Н. Кондратьевым сказал: «Как вы должно быть счастливы, что работаете вместе с А. Ф. Иоффе. Мне очень хочется бросить все гёттингенские дела и уехать к нему в ФТИ!»
Иоффе был физиком нового типа. Его волновали вопросы, связанные с организацией государственной науки, которая немыслима без мировой науки. В своей последней работе Абрам Федорович особо подчеркнул необходимость широкого международного сотрудничества в познании природы. Он писал, что за последнее время постановка целого ряда крупнейших исследовательских задач настолько усложнилась, оборудование для исследований требует столь больших материальных затрат, общие задачи науки настолько совпадают, что с каждым годом все более становится актуальной задача организации взаимосвязи между различными национальными центрами науки. Быстрый успех таких грандиозных задач, как исследование земного магнетизма, Антарктики, космического пространства, зависит в значительной мере от общих усилий ученых всех стран.
Развивая связи с зарубежной наукой, Абрам Федорович, с одной стороны, стимулировал развитие физических исследований в СССР, а с другой стороны, способствовал развертыванию международных контактов.
Чтобы находиться в центре научных событий, вовремя зафиксировать авторство открытия, необходимо иметь хорошие средства информации. К ним, в частности, относятся научные журналы.
До революции у физиков был единственный периодически издававшийся орган — это «Журнал Русского физико-химического общества» (ЖРФХО). В его физическом отделе печатались работы советских физиков и в первые послереволюционные годы. Из-за недостатка средств журнал не мог обеспечить публикацию результатов исследований быстро развивающейся советской науки. А. Ф. Иоффе, используя связи, зародившиеся во время учебы у Рентгена и частых заграничных поездок, добился издания научных работ русских физиков в известных зарубежных журналах.
Несмотря на разруху и голод, царившие в стране после революции и гражданской войны, Советское правительство, понимая значение точных наук, выделяет средства для развития печатного дела. С 1924 г. ЖРФХО издается вновь организованным Главным управлением научных учреждений. Редактором журнала становится А. Ф. Иоффе. В 1930 г. Физико-химическое общество прекратило свое существование и ЖРФХО был переименован. В 1931 г. появился «Журнал экспериментальной и теоретической физики» (ЖЭТФ). Одним из ответственных редакторов его был А. Ф. Иоффе. Немалой заслугой Абрама Федоровича является то, что ЖЭТФ был и остается ведущим физическим журналом в нашей стране.
Об обширной редакторской деятельности А. Ф. Иоффе говорит тот факт, что в разные годы жизни ученый возглавлял редакции таких известных журналов, как «Физика твердого тела», «Техническая физика». Иоффе был председателем редсовета «Физического журнала Советского Союза», издававшегося на иностранных языках, редактором физического отдела Большой советской энциклопедии.
А. Ф. Иоффе считал первейшим долгом советского ученого популяризацию достижений физической науки. Его перу принадлежит около 600 различных научно-популярных работ (выступления по радио, телевидению, в периодической печати, научно-популярные книги и брошюры и т.д.).
Своими научными достижениями и организационной деятельностью Абрам Федорович снискал глубокое уважение советского народа. Он неоднократно избирался депутатом Ленинградского городского Совета. Выступая на собрании комсоргов научно-исследовательских институтов Ленинграда, Иоффе сказал: «Нелепо бы выглядел ученый, который, живя в нашей стране, ушел бы в разработку радиоаппаратуры, забывая о том, для кого и для чего она нужна. Участие в общественной, культурной и политической жизни своего народа — долг и право, скажу больше — счастье каждого ученого».
Этот далеко не полный перечень организаторской и государственной деятельности А. Ф. Иоффе достаточно убедительно показывает, какое живейшее участие принимал ученый в жизни страны.
Обращаясь к молодежи, Абрам Федорович писал: «На своем опыте я убедился, какую полноту счастья дают настойчивый труд, разрешение загадок, которых еще немало в окружающей нас природе, какое удовлетворение доставляет сознание того, что каждое новое знание открывает новые возможности улучшить жизнь человека, еще выше поднять его культуру.
Не замыкайтесь в себе. В коллективе ярче и богаче станет ваш труд. Желаю и горячо советую вам, мои молодые друзья, все силы своей молодости и зрелости сосредоточить на творческом движении к коммунизму».
Жизнь Абрама Федоровича во многом может служить примером для молодых, а его поступки и действия — руководством к самостоятельному труду. В биографии ученого есть много примеров, раскрывающих такие свойства его характера, как честность, гражданская и научная смелость, непреклонность и настойчивость в достижении поставленной цели, тщательность и добросовестность в работе, удивительный оптимизм. Остановимся на некоторых из них.
Как уже говорилось выше, Иоффе в лаборатории Рентгена должен был выполнить студенческий практикум. При решении задачи по спектральному анализу у него одна точка не укладывалась на спектральной кривой. Абрам Федорович сообщил о случившемся Рентгену.
Рентген решил сам исправить ошибку начинающего физика и заодно продемонстрировать высший класс точности измерений. Каково же было удивление ученого, когда он пришел к результату, полученному русским инженером.
Оказалось, что в перевод справочника Кольрауша, которым в то время пользовались, вкралась ошибка. Рентгену импонировала чистота измерений и особенно то, что молодой соискатель не скрыл, казалось бы, явной своей ошибки. И таким Абрам Федорович оставался всю жизнь.
Знаменитый английский физик Дж. Дж. Томсон утверждал, что под влиянием рентгеновских лучей повышается проводимость диэлектриков. Рентген опроверг опыты Томсона, считая, что добавочный ток шел не через диэлектрик, а по воздуху в результате его ионизации рентгеновскими лучами. Вопреки мнению учителя, А. Ф. Иоффе рассуждал так: если рентгеновские лучи ионизируют воздух, из-за чего получается эффект увеличения электропроводимости диэлектрика, то почему этот эффект не наблюдается у проводников? Для проверки возникших сомнений молодой физик без разрешения Рентгена ставит замечательные опыты с облучением видимым светом рентгенизированных кристаллов каменной соли, которые приводят его к открытию одного из удивительных явлений века — внутреннему фотоэффекту. Молодой Иоффе, несмотря на огромный авторитет своего руководителя, не пошел на сделку с научной совестью. Слова «наука — дитя времени, а не авторитетов» стали его девизом на всю жизнь.
1932 год вошел в историю науки как «звездный год» ядерной физики. Впервые была осуществлена ядерная реакция, вызванная искусственно ускоренными частицами, были открыты нейтрон и позитрон.
Чутко уловив важность нового направления, Иоффе, вопреки всем контрдоводам, настоял на том, чтобы в план научных работ ФТИ были включены исследования по физике ядра. На одном из ученых советов он подробно рассказал о перспективах развития данной темы, подчеркнул, что в будущем люди обязательно научатся использовать энергию, выделяющуюся при ядерных превращениях. Многие видные ученые это выступление встретили весьма скептически, так как мнение Иоффе шло вразрез с мнением основоположника ядерной физики Резерфорда, считавшего атомное ядро не источником, а могилой для энергии.
Для осуществления работ по ядру в Физико-техническом институте в декабре 1932 г. была образована специальная группа.
Начальником группы стал академик Иоффе, заместителем начальника группы — И. В. Курчатов. Такое распределение руководящих ролей не было случайным.
В этот период даже в Академии наук СССР было немало людей, считавших ядерную тематику чистой наукой, не имевшей практической перспективы. Они активно выступали против этой темы, утверждая, что государственные деньги будут израсходованы впустую, для удовлетворения «личного любопытства». В такой обстановке, чтобы дать возможность группе спокойно работать, чтобы «вызвать огонь на себя», ученый встал сам во главе начинающих ядерщиков ФТИ.
Предсказание Иоффе о возможности использования ядерной энергии стало очевидным в 1938 г., когда было открыто явление деления урана. В 1954 г. начала работать первая в мире атомная электростанция в Советском Союзе.
Мы благодарны А. Ф. Иоффе за его дальновидность, научную смелость и удивительную настойчивость, которую он проявил, отстаивая необходимость исследовательских работ по физике ядра.
27 октября 1954 г. Совет Министров СССР принял решение об организации Института полупроводников АН СССР (ИПАН) на базе лаборатории полупроводников, входившей ранее в Физико-технический институт. Директором нового института до последнего дня своей жизни оставался А. Ф. Иоффе.
Научные учреждения, общественность страны, ученики и сотрудники Иоффе, работающие во многих городах Союза, готовились широко отметить 80-летие со дня рождения ученого. Две недели не дожил Абрам Федорович до предполагаемого юбилея. Он умер 14 октября 1960 г., находясь на своем рабочем месте.
Научная и организационная деятельность академика Иоффе высоко оценена Советским правительством. В 1955 г. он был удостоен звания Героя Социалистического Труда, являлся лауреатом Государственной и Ленинской премий, награжден тремя орденами Ленина, медалями Советского Союза и другими правительственными наградами. Имя советского ученого пользовалось широкой известностью и уважением за пределами нашей Родины. В знак признания его научных заслуг Абрам Федорович был избран в состав восьми иностранных академий наук, являлся почетным доктором пяти университетов мира, почетным членом трех физических обществ.
Добавить комментарий