Шаляпинская тема в русском искусстве не исчерпывается лишь жанром портрета. Она была одной из самых популярных в карикатуре начала XX в.
Шаляпин с его живым умом и чувством юмора ценил и понимал разящую и меткую карикатуру. Он был близок со многими замечательными художниками-сатириками1.
Общение с лучшими мастерами русской сатирической графики научило артиста смело использовать приемы гротеска в своей работе. Средства, заимствованные у карикатуристов, помогли Шаляпину добиться острой комедийности в ролях Дон-Базилио и Фарлафа; в роли Дон-Кихота Шаляпин сочетал карикатуру, буффонаду и утрировку с трагизмом и психологическим реализмом.
Большим другом Шаляпина был известный карикатурист Павел Егорович Щербов. Шаляпин любил этого по виду сумрачного и замкнутого художника, от наблюдательного взгляда которого не ускользали ни маленькие человеческие слабости, ни скрытые пороки.
Артист постоянно интересовался Щербовым, приглашал к себе «на макароны», был всегда в числе тех, «кто ото всей души желал видеть его».
В сентябре 1907 г. перед отъездом на гастроли в Америку Шаляпин навестил Щербова в Гатчине, где постоянно жил художник, а в 1908 г., после первого успешного выступления во Франции, отправил ему шутливую телеграмму: «Борода! Как поживаешь? Уведомляю: Альпы перешли. Париж покорен — любовь к тебе осталась такою же. Обнимаю».
Щербов несколько раз рисовал Шаляпина, показывая его не на сцене, а «за кулисами»
. Известна его карикатура Шаляпин — Олоферн. Громадный, невозмутимый восточный владыка неподвижно застыл, брезгливо оттопырив красные чувственные губы. Перед ним склонились два театральных служителя; маленький парикмахер почти забрался на Олоферна, чтобы поправить парик, а костюмер, упираясь ногами в его спину, затягивает пояс.
В том же плане решена карикатура «Шаляпин в театральной уборной». Обнаженный до пояса великан наносит на лицо первый мазок грима. Вокруг него театральные служащие: парикмахер со сладчайшей улыбкой подает парик, костюмер благоговейно держит зеркало, какой-то чиновник почтительно замер, опустив руки по швам. Дама-поклонница, одетая, как казак-конвоец, в черкеску с газырями, сложив руки на груди, охраняет неприкосновенность «кумира». В этих карикатурах Щербов добивался комического эффекта, противопоставляя монументальную фигуру артиста обыденности повседневной закулисной жизни театра.
Типична для манеры Щербова карикатура на Шаляпина в костюме и гриме Демона в декорационной мастерской Головина. Художник изобразил его в тот момент, когда, прервав позирование, «проголодавшееся божество» подкрепляет свои силы. За столом, уставленным едой, восседает Демон — Шаляпин. Он всецело в сценическом образе: величава его гигантская фантастическая фигура, скульптурны черты лица, пышные черные пряди ниспадают на плечи. И тем смешнее в его руках рюмка с вином и килька, торжественно подносимая на обычной вилке ко рту Демона. Комический контраст усиливается подчеркнутой реальностью окружения: Головин продолжает писать портрет, его помощник раскрашивает кистью холсты, за столом с Демоном сидит одетый в обычный костюм собеседник.
Средствами своего жанра показал Щербов значение Шаляпина для музыкального искусства в карикатуре «Шаляпин в виде ктитора». Существовал особый вид икон с изображением ктиторов — жертвователей денег на постройку и содержание храмов. Щербов в карикатуре на Шаляпина смело пародирует такую икону. На красноватом фоне нарисована во весь рост фигура Шаляпина. Над его головой сияет золотой ангельский нимб. Но на нем надет не хитон, а домашний халат, из-под которого выглядывают ночные туфли. На шее вместо золотого креста... калач и в руке «ктитора» не модель церкви... а храм искусства — Мариинский театр. Слева у ног Шаляпина примостился бульдог тоже с золотым нимбом над головой; по сторонам в овалах, где на иконах изображались ангелы-хранители, — мужчина и женщина в обычной одежде, но с крыльями. В одном из ангелов легко можно узнать И. Г. Дворищина.
Больше двадцати листов посвятил Шаляпину карикатурист Дени — Виктор Николаевич Денисов. Он рисовал Шаляпина в ролях Годунова, Еремки, Дон-Кихота. Мефистофеля, Дон-Базилио, сделал несколько портретных шаржей артиста. Изображая Шаляпина в ролях, художник обычно акцентировал социальную сущность образа — жестокость царя Бориса, ханжество и коварство святоши Базилио. Тем самым карикатуры вызывали ассоциации с явлениями современности и приобретали особую злободневность.
Шаляпину нравились эти карикатуры, он их охотно собирал и на одной из них «Шаляпин — Годунов», сделанной в декабре 1915 г., написал: «Браво, браво, Дени, как быстро и как ловко это сделано!»
Печать своеобразного решения шаляпинской темы в карикатуре лежит на двух рисунках Дени, где Шаляпин показан сказочным детинушкой — крестьянским сыном Иванушкой. На одном из них Иванушка — Шаляпин в деревенской расшитой рубахе угрюмо насупился, на другом — нерешительно почесывает затылок своей огромной рукой. Но за этой смешной, неуклюжей внешностью чувствуются и смекалка и силушка, которые Иванушку-дурачка превратили в Ивана-царевича. В этих дружеских шаржах художник подчеркнул народность Шаляпина, приравняв его к любимому герою русских сказок.
Дени сумел отразить в карикатуре всемирную известность певца, нарисовав его чемпионом-борцом в красном спортивном костюме с красно-бело-голубой лентой русского флага через плечо, с орденами и медалями.
Аналогична по теме карикатура Моора — Дмитрия Стахиевича Орлова, посвященная гастрольной поездке Шаляпина в Америку: артист в костюме Демона стоит на земном шаре.
В творчестве Моора шаляпинская тема представлена многими листами. Полна беспощадной иронии карикатура на неумеренных поклонников Шаляпина. Артист, одетый в костюм испанского гранда, неподвижно сидит, не обращая внимания на то, что вокруг, маленькие, как лилипуты у ног Гулливера, воздев руки, бросают розы поклонники. Здесь язвительно высмеяны лжепочитатели певца, для которых были важны шумные успехи Шаляпина, а не суть его творчества.
Примечательно, что шаляпинский образ возник перед художником спустя много лет, когда он работал над иллюстрациями к поэме «Руслан и Людмила». В набросках, сделанных Моором, явственно проступают черты Шаляпина — Фарлафа, заносчивого и самодовольного.
В карикатурах на Шаляпина ясно прослеживаются две тенденции: одна шуткой и дружеским шаржем утверждающая значение личности и творчества артиста, другая — намеренно искажающая представление о его деятельности, глумящаяся над ним. Первую тенденцию представляли лучшие, прогрессивные и талантливые мастера — Щербов, Моор, Дени, вторую — художники, подвизавшиеся в черносотенных газетах. Политическая сущность этой мышиной возни раскрывается в карикатурах на Шаляпина и Горького2. Для реакционеров всякого рода они были объектом жесточайшей ненависти, как крупнейшие представители русской демократической культуры. Поэтому черносотенные карикатуристы пытались очернить дружбу Горького и Шаляпина, принизить их творчество, представить их невежественными и грубыми. На одной из таких карикатур изображен Шаляпин, догоняющий испуганную хористку и кричащий: «Я б ее по-нашенски: максимисто за косу, да по-горьковски». Когда Шаляпин, подавленный газетной шумихой, поднятой вокруг инцидента из-за «коленопреклонения», хотел оставить русскую оперную сцену, Горький взял его под защиту, чтобы сохранить великого артиста для отечественного искусства. В ответ на это в газете «Наше время» была помещена злобная карикатура. Горький подает Шаляпину фигурку дирижера и говорит: «Брось, божественный Федя, свое уныние, возьми лучше в руки русского капельмейстера и забавляйся им по-прежнему». Враждебные Шаляпину реакционные карикатуристы стремились запятнать лучшие сценические создания Шаляпина. Так, художники Андр (А. С. Махалов) и Мак (П. П. Иванов), рисуя артиста в роли Годунова, изображали его с громадными мозолистыми руками, желая доказать, что «мужик» не может воссоздать «благородство царской особы».
Все эти карикатуры, независимо от мастерства исполнения, канувшие в прошлое, лишний раз напоминают, что вокруг Шаляпина в изобразительном искусстве, как в литературе и критике, шла борьба прогрессивных и реакционных сил.
Шаляпинская тема — одна из красочных страниц русского изобразительного искусства. Пожалуй, никому другому из современников артиста не было посвящено такого числа произведений живописи, графики, скульптуры. Только в каталоге, составленном искусствоведом Н. В. Власовым, упоминается свыше двухсот пятидесяти картин, акварелей, гравюр, рисунков. И перечень этот далеко не полон.
Немало живописцев, скульпторов и графиков работало над образом великого артиста уже в советское время. Прежде всего, это мастера старшего поколения, которым довелось видеть Шаляпина на сцене, общаться с ним, оформлять спектакли с его участием. К. Ф. Юон, будучи еще молодым художником, в 1908 г. выполнил по эскизам Головина для парижских гастролей русской оперы декорации к «Борису Годунову», а через пять лет для новых гастролей во Франции он уже самостоятельно оформил ту же оперу. Шаляпину, выступавшему в заглавной партии, понравились декорации Юона, и он приобрел у него эскизы. В письме к Горькому артист писал: «Купил я у художника Константина Федоровича Юона семь эскизов к декорациям «Бориса Годунова», которые написаны нынче для Парижа, и каждый день любуюсь не налюбуюсь на них — превосходные вещи, за исключением сцены корчмы. Заплатил ему полторы тысячи рублей, а удовольствия имею на полтораста. Экая прелесть, ей-богу, — талантливый парень, черт его заласкай!»
Прошло более сорока лет, и маститый советский живописец создал картину, запечатлевшую Горького и Шаляпина, чье благотворное влияние озарило его творческую молодость. Юон изобразил писателя и артиста, какими они были в 1901 г., когда началась их дружба, пронесенная через всю жизнь. Друзья стоят рядом на бульваре. За ними открывается широкая панорама Волги и Нижнего Новгорода со сверкающими на солнце куполами. Об этих местах вспоминал артист на чужбине. «В Нижнем — Горький теперь этот город называется, — рассказывал в 1937 г. польскому журналисту Поволоцкому Шаляпин, — есть такое местечко: бульвар на высоком берегу, а внизу река. 3олотые монастырские маковки поблескивают, кругом — простор русский, ни с чем не сравнимый... так и вижу эту картину, даже запах речной чувствую. И никакие Парижи да Лондоны мне этот уголок не заменят».
Дружбе Шаляпина и Горького посвящено полотно ленинградского художника П. Д. Бучкина. Он тоже в начале своего пути встречался с артистом и неоднократно рисовал его с натуры. В 1916 г. он сделал один портрет певца в жизни и шесть портретов в ролях: Еремки, Филиппа II, Бориса Годунова, Дон-Кихота, Мефистофеля, Варлаама. Они предназначались для иллюстрации монографической статьи Л. Добронравова о творчестве Шаляпина. Лучший из этих рисунков — портрет Шаляпина в роли Варлаама. В нем хорошо передан характер лукавого старца, прячущего за скоморошьей ухмылкой и балагурством острый ум и вольнодумство. Шаляпин одобрил серию рисунков Бучкина и сделал на одном из его картонов автопортрет, помещенный в журнале «Нива» с работами художника. В 1957 г. на основе своих впечатлений и зарисовок Бучкин исполнил большую картину «Горький и Шаляпин». Художник сам рассказал о замысле этого произведения: «В картине «Горький и Шаляпин» мне хотелось воплотить тему творческого содружества. На фоне родной Волги — два художника. Горький читает свое произведение. Он весь в напряжении, угловатым жестом будто старается подчеркнуть свою мысль. Шаляпин с жадностью вслушивается в слова друга писателя».
Шаляпина лепил и рисовал известный советский скульптор Н. А. Андреев. В 1907 г. он вылепил голову артиста. Ваятель словно «остановил одно из мгновений», когда лицо Шаляпина начинало меняться, приобретая на глазах зрителя черты того или иного персонажа. Об одном из таких моментов писал Асафьев: «Глаза, особенно глаза, скулы, черты лица около рта, поворот плеч и шеи — все преображалось и... быстро «сдвигалось» в другой персонаж. . .» В 1918 — 1920 гг., когда Андреев начал создавать серию портретов выдающихся деятелей искусства, он выполнил три графических портрета артиста.
«Пение — это мудрость», — говорил Шаляпин. Именно таким артистом-мыслителем запечатлел его С. Т. Коненков в мраморном бюсте, выполненном в 1952 г. по эскизу, сделанному еще в тридцатых годах.
Шаляпинская тема продолжает разрабатываться советскими живописцами, графиками и скульпторами — наследниками лучших традиций русских художников — друзей и соратников артиста.
- 1. Дружеские шаржи на Шаляпина делал И. И. Бродский («Шаляпин у Горького на Капри». «Златоцвет», 1914 г., № 8, стр. 7); К. И. Рудаков (ГРМ, отдел рисунков, рис. 53036, 53039); В. Е. Маковский (Шаляпин в роли Грозного. ГРМ, отдел рисунков, рис. 40 863).
- 2. «Петербургская газета», 1902, 1 декабря, № 330; «Наше время», 1911, 24 марта. НИИТМК, ф. 3, оп. 7, ед. хр. 45.
Добавить комментарий