Однако автопортреты Шаляпина в жизни и ролях не исчерпывают его художественного наследия. Внимательный наблюдатель, жадно тянувшийся к интересным, даровитым людям и всегда окруженный ими, Шаляпин создал целую галерею графических портретов своих современников — художников, писателей, театральных деятелей и членов своей семьи. Лишь на одном портрете им изображен поэт, умерший почти за четыре десятилетия до рождения великого артиста. Потомки поставили их имена рядом: «В русском искусстве Шаляпин — эпоха, как Пушкин», — писал Горький.

Александр Сергеевич Пушкин был для Шаляпина мерилом художественной правды в искусстве. Его стихи, положенные на музыку Даргомыжским, Рубинштейном, Римским-Корсаковым, Глазуновым, входили в основной концертный репертуар Шаляпина, а образы, созданные в операх на пушкинские сюжеты (Борис Годунов, Мельник, Сальери, Алеко, Варлаам, Фарлаф), относятся к числу его лучших творений. Шаляпин постоянно подчеркивал свою творческую близость к Пушкину: «Я люблю его... Моими лучшими ролями были его герои; их я воплощал в жизнь. Мы вместе с Пушкиным создали Бориса Годунова, Мельника». Шаляпин мечтал завершить свою артистическую деятельность исполнением роли Пушкина в прологе к опере Рахманинова «Алеко», который он просил композитора написать для него.

Незадолго до смерти Шаляпин поделился своими мыслями о поэте со знакомым польским журналистом: «Люблю я Пушкина! Мало того, что люблю — всем своим нутром, всей душой его чувствую. Это кажется, Блок говорил: веселое имя — Пушкин... Вспомнишь про него и душа радуется, а станешь стихи его читать — про все горести, про все, что тебя гложет, забудешь.

Раскроешь у себя в Париже его книжку, прочитаешь несколько стихов — и будто нет этого Парижа... соснами да березками запахнет... А главное, Русью запахнет, да такой всамделишной, что на сердце сразу и радостно, и грустно становится».

В период творческого подъема, обдумывая один из пушкинских образов, в октябре 1913 г. Шаляпин нарисовал карандашом и тушью портрет поэта и подарил его дочери Ирине, надписав: «Моей Аринушке дорогой дарю этот рисунок нашего величайшего художника, дорогого гения А. С. Пушкина».

Рисуя портрет поэта, Шаляпин, конечно, вспомнил прижизненные пушкинские портреты кисти В. А. Тропинина, О. А. Кипренского, гравюру Н. И. Уткина которая имелась в его собрании. Но он изобразил eго по-своему. В своем рисунке Шаляпин акцентировал одухотворенность Пушкина, огромный лоб и широко раскрытые, сверкающие вдохновением глаза. Это образ поэта — певца свободы и разума, чьи слова из «Вакхической песни» Шаляпин набросал в альбоме одного из своих друзей:

 

Ты, солнце святое, гори!

Как эта лампада бледнеет,

Пред ясным восходом зари,

Так ложная мудрость мерцает и тлеет

Пред солнцем бессмертным ума.

Да здравствует солнце, да скроется тьма!

 

Шаляпин умел видеть и понимать духовную красоту людей, с которыми ему приходилось общаться. Подтверждение этого — портреты Толстого и Римского-Корсакова, исполненные им в конце 1908 г. Шаляпин посетил Льва Николаевича 9 января 1900 г. в его московском доме в Хамовниках. Он пришел вместе с Рахманиновым, под аккомпанемент которого спел его романс «Судьба», «Старого капрала» Даргомыжского и другие вещи. Прошло восемь лет, но в памяти Шаляпина облик Толстого не потускнел, и он быстро набросал его крутой лоб, зоркие глаза под мохнатыми бровями, бороду патриарха. В этом небольшом рисунке он выразил свое преклонение перед «духовным гигантом». Точностью передачи натуры отмечен и портретный набросок Римского-Корсакова. Сделанный через несколько месяцев после смерти композитора, он был своеобразной данью его памяти.

Портретные наброски Толстого и Римского-Корсакова появились экспромтом во время посещения Шаляпиным заболевшего друга — музыканта Андреева. Об этом оставил воспоминание один из свидетелей встречи. «Какие у вас разнообразные таланты, — сказал я, обращаясь к Андрееву и Шаляпину. — Вы и поете и играете, и острите! — Это что еще! — ответил Андреев. — Я и рисовать могу! Он взял лист бумаги и стал изображать на ней свой портрет.

— Плохо, Васюк, — сказал Шаляпин, — я лучше тебя рисую. Без оригинала нарисую портреты. Угадаешь ли кто? Скоро на том же листке из-под пера Шаляпин появился портрет Л. Н. Толстого, затем Н. А. Римского-Корсакова. Портреты оказались похожими, и Андреев их похвалил.

— Федя, подпиши их, — сказал он, — ты так здорово рисуешь! Может быть, потом будешь знаменитым художником. Подпишись!»

Самый драгоценный среди шаляпинских рисунков, несмотря на его незавершенность, — портрет Горького. Их дружбой гордилась демократическая Россия. В 1903 г. в Одессе даже была издана брошюра «Гордость России Максим Горький и Федор Шаляпин», где подчеркивалась идейная близость писателя и певца. Общение с великим писателем духовно обогащало Шаляпина, оплодотворяло его творчество. «Так хорошо я себя всегда чувствую, побыв с тобой, — писал Шаляпин Горькому, — как будто выпил живой воды. Эх ты, мой милый Алексей, люблю я тебя крепко; ты, как огромный костер, — и светишь ярко и греешь тепло».

Максиму Горькому подарил Шаляпин фотографию со своего портрета, сделанного В. Серовым. Надпись на ней многозначительна: «... что за народ, что за страна такая славная, могучая выковала Горького Максима, ее чудеснейшего сына. Я, я рад, что здесь я живу в такой стране».

4 марта 1917 г. в квартире Горького собрались виднейшие деятели культуры1. Из своей среды они избрали представителей для разработки документа об охране и развитии искусства в России. В эту группу вошли Горький, Шаляпин, Бенуа, Рерих, Петров-Водкин, Добужинский, Фомин. На следующий день во время совещания Шаляпин на одном листе сделал девятнадцать набросков — портретов и карикатур; среди них изображения Горького, Бенуа и Рериха.

Бенуа сберег этот редчайший лист и своей рукой надписал, кем, когда и где были сделаны рисунки.

Сидя рядом с Горьким за освещенным вечерним столом, Федор Иванович беглыми штрихами плохо заточенного карандаша, прорывавшего тонкую бумагу, набросал хорошо ему знакомые и любимые черты: чуть скуластое лицо, высокий, прорезанный морщинами лоб, шапку густых коротко остриженных волос, крепко сжатые губы под широкими нависшими усами, усталые глаза. Много замечательных портретов Горького создали лучшие художники России, но маленький шаляпинский набросок не тускнеет среди них. Он навсегда останется свидетельством большой дружбы, ценным историческим и художественным документом.

В 1919 г., после возвращения от Репина из Куоккалы, Чуковский и Блок посетили Шаляпина и рассказали ему о жизни старого живописца, оказавшегося в Финляндии и тоскующего по родине. Под впечатлением их рассказа Шаляпин и набросал портрет Репина. Он нарисовал его одиноко стоящим на берегу Финского залива — знакомая по многим изображениям, суховатая, легкая, немного сутулая фигура художника, характерная посадка головы. Чувствуется, как Репин, не отводя глаз, часами всматривался в шпили и купола Петрограда и Кронштадта.

В трех набросках запечатлел Шаляпин художника Бенуа: высокий лоб, небольшие усы, бородка клинышком, глаза, скрытые за стеклами пенсне, характерная поза человека, привыкшего думать над книгой, склоняться над рукописью. На каждом из них имеется автограф изображенного — знак признания портретного сходства.

Шаляпин не однажды рисовал Коровина. На сохранившемся наброске мы видим художника таким, каким он запомнился друзьям: открытое, жизнерадостное и в то же время «несколько иконописное лицо с темной бородкой», — лицо человека, уверенно и твердо идущего избранным путем.

Шаляпин рисовал и Головина. Во время сеансов, когда художник писал его портреты в ролях, артист имел возможность хорошо изучить лицо друга. И однажды, думая о нем, легкой линией очертил его красивый, энергичный профиль.

Все, кто общался с Шаляпиным, отмечали его необычайную внимательность и умение слушать собеседника, как бы впиваясь в него, улавливая каждое слово и жест говорящего. Ничто не ускользало от его взгляда. Эта наблюдательность сказалась в его портретах литераторов, артистов, антрепренеров.

Преуспевающий журналист, драматург, театральный рецензент Ю. Д. Беляев не раз писал о Шаляпине, неоднократно беседовал с ним. Федор Иванович доброжелательно относился к нему и во время одной из дружеских пирушек нарисовал его большой портрет. Перед нами весьма дородный, довольный собой человек средних лет; в глазах его веселые искорки, видно, что он остроумен и образован, но склад чувственных губ выдает обостренное самолюбие и стремление хорошо пожить и сладко покушать. Это не человек идейной борьбы и творческого порыва. Треволнения жизни не отразились на его спокойном, гладком лице. Вероятно, желая смягчить впечатление от слишком глубокого прочтения натуры, Шаляпин подписал: «Кажется — это Юрий Беляев? а. . . впрочем... как Вам угодно».

Каждая значительная личность заставляла Шаляпина браться за карандаш портретиста. Ю. М. Юрьев, один из лучших артистов Александрийского театра, познакомился с Шаляпиным еще в первые годы его службы на оперной сцене. В 1918 г. Юрьев организовал «Трудовое товарищество», положившее основание Большому драматическому театру. В состав «Товарищества» вошли А. М. Горький, М. Ф. Андреева, М. В. Добужинский, архитектор А. И. Таманян, композиторы С. С. Прокофьев и Б. В. Асафьев. «В августе из Москвы вернулся Шаляпин, — вспоминал впоследствии Юрьев, — и примкнул к нашей общей работе, активно участвуя в заседаниях «Трудового товарищества», происходивших у меня на дому». Здесь и был создан портрет Юрьева, в котором подчеркнута одухотворенность и самоуглубленность большого артиста.

К лучшим рисункам Шаляпина может быть отнесен также портрет журналиста Н. А. Соколова.

Любой из шаляпинских портретных набросков — маленькое психологическое исследование. Кого бы он ни изображал — организатора «Русских сезонов» в Париже С. П. Дягилева2, театрального администратора Барского с его глуповатой физиономией человека, претендующего на светскую обворожительность, или неизвестных нам лиц3, присутствовавших в 1919 г. на заседании дирекции Мариинского театра, Шаляпин остается верен себе: несколькими точными и быстрыми штрихами передается не только сходство, но выявляется самое основное, определяющее в характере человека.

 

  • 1. Протоколы заседаний, веденные А. Н. Бенуа. ГРМ, отдел рукописей, ф. 137, ед. хр. 2027, лл. 6, 17, 18.
  • 2. Репродукция с портрета Дягилева любезно предоставлена И. Н. Басковым. Опубликован: Ternand Hazan. Dictionnaire du ballet moderne. Paris, 1957, стр. 121.
  • 3. Рисунки неизвестных лиц, сделанные Шаляпиным, имеются: в отделе рукописей ГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (рисунки 1917 г. Поступление 1943 г., № 12); в ГРМ, отдел рукописей (рисунки 5 марта 1917 г., ф. 137, ед. хр. 2027, лл. 17 — 18; рисунки 1 мая 1919 г. на заседании Дирекции Мариинского театра, ф. 137, ед. хр. 2716) и в ЦГАЛИ (7 декабря 1903 г., ф. 912, oп. 1, ед. хр. 1).

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.