В. Д. Поленов

Заметный след в творческой биографии Шаляпина оставили его дружеские отношения с Василием Дмитриевичем Поленовым.

Человек широкой культуры, юрист по образованию, живописец, декоратор, знаток театра и композитор, Поленов принимал деятельное участие в постановках Русской частной оперы, где он и познакомился с молодым певцом.

Поленов помог артисту улучшить грим и костюм Мефистофеля. Шаляпин, получивший у Мамонтова возможность самостоятельной творческой работы, первым делом решил изменить традиционный сценический облик Мефистофеля, роль которого он исполнял до того в Тифлисе и Петербурге. В «Страницах из моей жизни» артист подробно восстановил этот немаловажный в его биографии эпизод. «Нужно было петь Мефистофеля в «Фаусте», — вспоминал Шаляпин, — я сказал Мамонтову, что роль Мефистофеля, как я играл ее до сей поры, не удовлетворяет меня. Я вижу этот образ иначе, в другом костюме и гриме, и я хотел бы отступить от театральной традиции.

Ради бога! — воскликнул Мамонтов.— Что именно хотите вы сделать?

Я объяснил ему. Мы отправились в магазин Аванцо, пересмотрели там все наличные изображения Мефистофеля, и я остановился на гравюре Каульбаха».

По гравюре известного немецкого живописца середины XIX в. Вильгельма Каульбаха1 был сделан новый костюм и самим Шаляпиным создан грим. Взамен примелькавшегося «кавалера» в полубалетном костюме, на сцене появился Мефистофель, внешний облик которого определял сущность образа. Поленов одобрительно отнёсся к нововведениям молодого артиста. Но художник, прекрасно знавший историю европейского средневековья, заметил неверные детали в костюме Мефистофеля, некоторую его вычурность и манерность.

Под впечатлением игры Шаляпина Поленов сделал для него эскиз костюма Мефистофеля и на следующем представлении «Фауста», во время антракта, прошел к певцу за кулисы и подарил его.

На рисунке Поленова Мефистофель изображен в небогатом, характерном для немецкого средневековья костюме, в котором историческая достоверность каждой детали сочетается с художественным обобщением, художник подчеркнул угловатость позы, резкость движения рук, костлявые длинные пальцы. Даже в бегло намеченном профиле оттенена заостренность всех черт лица Мефистофеля, саркастическое и злое выражение.

Рисунок Поленова помог Шаляпину окончательно порвать с шаблонной трактовкой оперного Мефистофеля. Это был переломный момент в развитии сценического образа, над которым Шаляпин работал всю жизнь.

Один из свидетелей рождения этого нового, необычного для оперной сцены образа писатель В. С. Мамонтов — сын основателя Русской оперы — вспоминал: «Интересный костюм и оригинальный грим Мефистофеля в опере «Фауст» Гуно создал Поленов... Тот, кто имел особое счастье слышать и видеть Шаляпина Мефистофелем в этом сезоне. .. никогда, я уверен, не забудет созданного им жуткого Мефистофеля — блондина, которым начал завоевывать себе свое всемирно известное имя наш несравненный русский певец». В. С. Мамонтов в «Воспоминаниях о русских художниках» рассказывает о потрясающем впечатлении, которое произвела на известного шведского живописца А. Цорна игра Шаляпина в роли Мефистофеля: «Такого артиста и в Европе нет. Это что-то невиданное. Подобного Мефистофеля мне не приходилось видеть!» — неоднократно повторял восхищенный Цорн».

Успех у публики окрылил молодого вевца. Но самое главное заключалось в том, как он писал позже, что созданный им образ Мефистофеля понравился его «новым друзьям и воспитателям — художникам-живописцам».

Сразу же после спектакля Поленов сделал по своему рисунку и подарил певцу сумочку и портупею для костюма Мефистофеля и от души пожелал ему успеха. Художник интересовался каждым новым выступлением певца, всегда стремился услышать и увидеть его.

22 октября 1913 г. Поленов писал Шаляпину: «Дорогой Федор Иванович! Я нахожусь под сильным впечатлением Вашего Бориса. Как велик Ваш творческий талант! Нет слов благодарности за то, что Вы нам даете. Ваш переход от царя к человеку, потом к любящему, страдающему отцу прямо потрясает до глубины души.

С Вами переживаешь всю драму человеческой жизни. Слава Вам за то, что Вы силой ума и чувства вложили в Ваш необычайный талант, — за глубокое понимание человеческих переживаний».

После одного из оперных спектаклей Поленов послал в подарок Шаляпину свою картину «Венеция». Из-за болезни артист не мог выйти из дому, чтобы лично поблагодарить Поленова, и немедленно отправил с посыльным записку. В ее взволнованных строках выражено отношение Шаляпина к художнику и высказана высокая оценка его творчества. Шаляпин писал: «Приношу глубочайшую благодарность дорогому и высокочтимому художнику Василию Дмитриевичу за необычайный подарок и сердечное внимание, которым я осчастливлен необычайно... Спешу выразить мою искреннюю благодарность великому художнику за столь лестное для меня внимание и сообщить, что я никогда в моей жизни не забуду 24 февраля, в которое я получил такой необычайный подарок»2.

Поленов привлек Шаляпина к участию в Народном театре. Организованный в рабочем районе Москвы на Пресне, этот театр существовал с 1910 до 1918 г. Он сыграл большую роль в просвещении народных масс. Поленов, который был организатором и душой всего дела, не раз беседовал о нем с Шаляпиным, и в 1913 г. артист вступил в члены «Секции содействия фабричным и деревенским театрам при Обществе народных университетов». Поленов обратился к нему с письмом, где подробно осветил цели и задачи Народного театра. Как единомышленнику и духовно близкому человеку, он излагал певцу свои заветные мысли о роли деятелей искусства, чей долг «помочь пробуждающемуся народу в его стремлении к свету». Коротко рассказав о первых успехах своего начинания, Поленов далее писал: «Мы задались целью по мере сил и умения помочь народу удовлетворить высокие потребности человека — потребности духа. И вот искусство, по нашему глубокому убеждению, есть одно из самых могучих для этого средств. Многостороннее и доступнее всего оно проявляется на сцене — на ней соединяются в одно целое поэзия, музыка, живопись, пластика и т. д. Поэтому ближайшей нашей задачей стало содействие устройству деревенского, фабричного и школьного театра». Свое обширное письмо художник закончил словами: «Если буду жив и нам удастся свидеться, то я буду счастлив Вас приветствовать как сочлена и товарища по великому делу народного обновления. Искренно любящий Вас В. Поленов».

Письмо Поленова интересно еще и тем, что оно показывает полное сходство его, новых для того времени, взглядов на театр как на искусство синтетическое с высказываниями по этому поводу Шаляпина. Можно даже сказать, что такое понимание театра сложилось у Поленова под непосредственным воздействием творческой практики Шаляпина. У них была общая точка зрения и на воспитательное значение театра. Это видно из ответа Поленова писательнице Т. Л. Сухотиной. Обращая ее внимание на интервью Шаляпина, художник отмечает, что его высказывания о Народном театре очень интересны, и приводит слова артиста: «Нужно воспитывать в душе человека благородное чувство, возвышающее его душу, но не учить. Плохо если театр доктрина; он должен показывать, что есть хорошее и плохое»3.

В последнее десятилетие жизни Поленова встречи его с Шаляпиным стали более редки, но дружеские связи между ними не прерывались. В июле 1927 г., узнав о смерти Поленова, Шаляпин вместе с Коровиным отправил из Парижа телеграмму. В ней всего несколько слов, но они точно определяют суть творческого своеобразия Поленова: «Глубоко скорбим кончине художника-поэта, друга, Василия Дмитриевича Поленова»4. Позже он раскрыл это определение в мемуарах: «Вспоминается Поленов — еще один замечательный поэт в живописи. Я бы сказал, дышишь и не надышишься на какую-нибудь его желтую лилию в озере. Этот незаурядный русский человек как-то сумел распределить себя между российским озером с лилией и суровыми холмами Иерусалима, горючими песками азиатской пустыни. Его библейские сцены, его первосвященники, его Христос — как мог он совместить в своей душе это красочное и острое величие с тишиной простого русского озера с карасями?»

• 1. Гравюры Вильгельма фон Каульбаха. «Гетевская галерея. Женщины Гете».Франкфурт-на-Майне, 1859, вып. З, л. 1.
• 2. Письмо Ф. И. Шаляпина В. Д. Поленову 1916 г. ГТГ, отдел рукописей, 54/6207.
• 3. Письмо В. Д. Поленова Т. Л. Сухотиной. ГТГ, отдел рукописей, 54/1027.
• 4. Телеграмма Ф. И. Шаляпина и К. А. Коровина Н. В. Поленовой от 25 июля 1927 г. ГТГ, отдел рукописей, 54/6206. Отношения Поленова и Шаляпина также характеризуют письма Поленова Шаляпину (ГТГ, 54/1107), Е. М. Татевосьянцу (ГТГ, 54/1037), Д. А. Толбузину от 20 октября 1913 г. (ГПБ им. В. И. Ленина, отдел рукописей, ф. 300, oп. 1, ед. хр. 25), письмо Е. В., Н. В. и О. В. Поленовых Шаляпину 1913 г. (ГЦТМ, отдел рукописей).