В институте студент Капица был так занят своей физикой, что даже всеобщее студенческое увлечение авиацией его не задело.
Это было время, когда весь мир переживал полеты Блерио. Имена братьев Райт упоминались в церковных проповедях. Уточкин и Нестеров были уже национальными героями. Молодые пижоны удивляли Невский брюками «а-ля пилот» и кожаными авиаторскими тужурками. По вечерам на островах девочки мадам Розали трясли кружевными юбками под веселый танец матчиш: «Нет, не заглохнет его мотор...» В моду входили плоские банты, очень похожие на пропеллеры тогдашних самолетов, а в газетах писали:
«Спешите жить! 80 верст в час!»
НОЧНОЙ РЕКОРД!
Нам сообщили: 24 сентября авиатор Сципио прилетел из Киева в Житомир, пролетев 128 верст в 1 час 8 минут, и спустился в темноте на ипподроме. Полет совершался при силе ветра в 10 метров.
ОРИГИНАЛЬНЫЙ РЕКОРД!
Собственный корреспондент пишет: 3 октября в Гатчине выдержала экзамен на звание пилота-авиатора г-жа Анатра, вдова одесского спортсмена, разбившегося насмерть в прошлом году. Г-жа Анатра летает на «фармане», она ученица М. Н. Ефимова, от которого заимствовала всю его манеру — красивые подъемы, спуски и плавность полета.
Менялся темп жизни, ее ритм и рисунок. Возникал новый масштаб скоростей. Авиация казалась величайшей сенсацией и модной болезнью. Это замечалось и не замечалось совсем так же, как сейчас, когда наши девочки, сами того не зная, носят удивительно мудрые прически: на затылке гладко, а потом вдруг на уровне подбородка два хвостика — влево хвостик и вправо хвостик. Аэромеханики уверяют, что именно так происходит растекание струи при выходе из ракетной дюзы. Каждое время имеет свой рисунок.
Капица был студентом третьего курса, когда началась мировая война.
Накануне в Кронштадте встречали французскую эскадру.
Президент Пуанкарэ свидетельствовал свое уважение самодержцу Николаю Александровичу. Войны ждали с минуты на минуту. И вот, в воскресенье 20 июля 1914 года на афишных тумбах с утра появился «Высочайший манифест»:
«Божьей милостью, мы, Николай вторый, император и самодержец Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая и прочая и прочая, объявляем всем нашим верноподданным...»
В два часа дня площадь перед Зимним дворцом была заполнена верноподданными. Шли с Морской, через арку Главного штаба. Шли от Адмиралтейства с Невского, с набережной. Во избежание давки чины полиции развели Дворцовый мост.
В начале третьего на площадь вынесли чудотворные иконы Спаса Нерукотворного и Казанской Божьей Матери. Из дворца вышли генералы свиты, на балконе показался государь император с августейшей супругой Александрой Федоровной, и тут же над площадью вспорхнула стая белых голубей, и один самый умный белый голубь подлетел к государю и опустился подле на решетку балкона. Разомлевший от восторга корреспондент «Петербургского курьера» на следующий день писал, что слышал, как в пораженной толпе пронеслось в едином порыве: «Даже природа с нами!»
Началась первая мировая война. В студенческих общежитиях по вечерам спорили о стратегии и тактике. В библиотеке повесили карту, на ней рисовали красные и синие стрелы. В остальном жизнь Политехнического выглядела по-старому, если не считать, что сменили институтскую вывеску. Вместо «Петербургский политехнический» написали «Петроградский». Вышло такое постановление.
«БИРЖЕВЫЕ ВЕДОМОСТИ»
экстренный выпуск,
Вторник, 19 августа 1914 года
Мы легли спать в Петербурге и проснулись в Петрограде!
«Окно в Европу», прорубленное Петром, давно уже будило чувство недоумения в русском человеке своими иноземными наименованиями. Чуждое слуху сочетание слов рождало ощущение отчужденности...
Своеобразная, многолюдная, не по западному образцу развивавшаяся Россия жадно смотрела в это окно в течение двух веков, но смотрела исключительно через немецкие стекла.
Только теперь мы узнали истинную ценность немецкой культуры.
...«Окно в Европу» неуловимо изменило свою внешность. Створки его стали открываться в другую сторону...
Кончился петербургский период нашей истории с его немецким отпечатком. История державы Российской открывает новую страницу: периода самобытного, самодовлеющего, национального периода Петрограда...
Ура, Господа!
К концу первого военного года студентов начали приглашать в армию. На курсы воздухоплавания при кораблестроительном факультете уже принимали не только офицеров.
Сыны лучших семейств надевали мундиры гвардейских полков. В «Столице и усадьбе» (великосветском журнале о красивой жизни) печатали фотографии великих княгинь в платьях сестер милосердия.
В Политехническом устроили военный госпиталь. Начали строить хлорпикриновый завод, разработали технологию производства отравляющих газов.
Механические мастерские института со всем персоналом были переданы военным. Балтийские подводники начали забирать из физической лаборатории вольтметры и миллиамперметры.
В свое время Витте не скупился, и такие качественные приборы были только в лабораториях Политехнического.
Добавить комментарий