В юности Капица не срезал телефонных трубок, может быть, потому, что телефонов было несравненно меньше. Зато в достаточном количестве были другие соблазны и другие трудности.
Реальное училище Капица закончил с отличием. Хотел поступать на физико-математический факультет Петербургского университета. Его не приняли: реальные училища готовили для поступления в технические институты, училища не давали своим выпускникам «Аттестата зрелости», а следовательно, и права поступления в университеты. В реальных не проходили греческого и латыни, а университетское начальство придерживалось раз и навсегда установленных правил и делать исключение даже «ради очевидных способностей абитуриента Петра Капицы» было отнюдь не намерено. Он поступил на электромеханический факультет Политехнического института. Ему повезло.
Санкт-Петербургский политехнический имени Петра Великого находился на особом положении: он подчинялся Министерству финансов, а оно было богатым и либеральным в отличие от Министерства просвещения, которое было бедным и реакционным.
К тому же, в отличие от других технических институтов России, Петербургский политехнический был задуман не как высшая техническая школа, а как технический университет. Основатель института министр финансов Витте писал, что стояла задача создать «такую организацию, которая наиболее способна была бы развивать молодых людей, давать им общечеловеческие знания, вследствие соприкосновения с товарищами, занимающимися всевозможными специальностями».
Пользуясь своим влиянием, Витте пригласил в институт многих опальных профессоров, известных не только в академических, но и в полицейских кругах.
Среди создателей института были химик Менделеев, металлург Чернов, изобретатель радио Попов. Лекции читали Меншуткин, Крылов, Шателен. Много сил было затрачено, чтобы в царской России, в молодом институте, не имеющем еще своих традиций, установить разумные порядки.
Витте не интересовали политические убеждения институтских профессоров. Промышленность требовала хороших специалистов, а не просто верноподданных холуев. С этим уже нельзя было не считаться.
В Политехническом строились прекрасные общежития, библиотеки, лаборатории. Витте не скупился. Из-за своей щедрости он имел массу неприятностей при дворе, но, тем не менее, заказывал оборудование у лучших германских и английских фирм.
Министерство просвещения писало докладные на высочайшее имя. Критиковались учебные программы, строились козни, делались намеки. В воспоминаниях Витте читаем: «Я встречал затруднения в организации и устройстве этого института не только в смысле денежных затрат, ибо мне указали, когда я задумаю что-нибудь такое сделать, то нахожу деньги, а когда просят у меня на свои потребности, я скуплюсь, но кроме того, я встречал затруднения и политические, мне указали, что я устраиваю такое заведение, которое впоследствии может внести смуту, говорили: разве мало у нас университетов, и с университетскими студентами мы не можем справляться, постоянные беспорядки, а тут Витте под носом желает устроить еще новый громадный университет, который будет новым источником всяких беспорядков».
Очень скоро возник, или, как пишет Витте, «явился вопрос», кто будет директором Политехнического. Нужно было назначить человека порядочного, но не возбуждающего в высших сферах никаких сомнений.
Директором Политехнического был назначен отставной капитан гвардейской пешей артиллерии Андрей Григорьевич Гагарин. У Гагарина были отличные анкетные данные.
Мама Гагарина служила статс-дамой, жена была княжной Оболенской, два брата которой — Александр Дмитриевич и Алексей Дмитриевич — состояли членами Государственного совета. Такой кандидатурой при дворе были вполне довольны. А если учесть, что Гагарин был хорошим ученым и порядочным человеком, то станет понятно: Витте умел подбирать кадры.
Осенью 1912 года Капица был официально зачислен в число студентов электромеханического факультета. До начала занятий он дал подписку о том, что обязуется выполнять институтские правила, получил «лекционный билет», мог носить студенческую тужурку с погончиками, на которых блестели две буквы «Р», что значило: «Petrus Primus», и фуражку с эмблемой Политехнического института.
Преподаванию физики на электромеханическом факультете (или, как тогда говорили, отделении) уделялось особое внимание. Курс физики был поставлен по-новому, совсем не так, как в университете. Считалось, что основные знания студенты должны получать не на лекциях, со слов уважаемых лекторов, а в лабораториях, самостоятельно проводя эксперименты и анализируя полученные результаты.
Кафедрой физики заведовал профессор Владимир Владимирович Скобельцын, отец академика Дмитрия Владимировича Скобельцына, специалиста по космическим лучам. Это был честный человек. В 1901 году после избиения студенческой демонстрации профессор Скобельцын подписал протест, где защитники отечества казаки назывались погромщиками. У Скобельцына были неприятности. Но тем не менее всемогущий Витте пригласил Скобельцына преподавать во вновь созданный Политехнический.
Владимир Владимирович Скобельцын любил свое дело. Это он пригласил на кафедру Абрама Федоровича Иоффе и добился его назначения, что было совсем не просто.
Доктор физики Иоффе был в плохих отношениях с университетскими авторитетами и к тому же был евреем. Скобельцыну пришлось долго убеждать начальство.
Инженер по образованию, Иоффе считал физику основой техники, старался привлечь будущих инженеров к научной работе. Он-то и стал первым научным руководителем студента Капицы.
Добавить комментарий