— А ну как  т а м  посмотрели бы иначе? Да устроили опрос, да выяснили? С вашей стороны, Степан Афанасьевич, это был, конечно, шаг...

— Во-первых, я как-никак и сам физхимик. — Долго молчал. «Во-вторых» не складывалось, застряло. — Видите ли, тут вот что... — И рассказал свою жизнь. Жизнь бедняцкую, голодную, учебу на стипендию Общества вспомоществования нуждающимся учащимся. Чтобы подкормиться, и на кулака работал, и на попа (в амбарную книгу переписывал направо — за здравие, налево — за упокой, да перепутал, «совесть до сих пор тревожится»), и могилы копал.

Работник он, труженик с шести лет. Из далекой будто, забытой древности все это: шестилетнее дитя спозаранку в поле со взрослыми... Отец с тридцати трех лет был хвор, и потому приходилось.

Как они любили школу, дети раннего, дошкольного труда, как дорожили учебой! Степа грамоту имел на выставке ученических работ «за любовь к чтению книг, каллиграфию и статистику». Отец сочувствовал сынишке, но не видел возможности к дальнейшей его отлучке. А тот жестоко пригрозил больному, что если не пустит дальше учиться, то «крадучись убегу».

Грянула тут первая мировая, он и в самом деле удрал.

...Продолжать ли, однако? Сложится ли из рассказа ответ на вопрос? Ну да ладно, раз начал, не бросать же на полпути.

Последний класс... А что там? Стучать, просить, а отворят ли? С трудом поступил в третий класс высшего начального училища на казенный счет. Интернат представлял собой «помяловскую бурсу со всеми ее качествами».

«Здесь я внутренне почувствовал социальное неравенство, видя, как сынки попов и торговцев издевались над нами, ничего не делали и в то же время плохо учились. Частенько приходилось исполнять за них работу — чертить, рисовать за плату. Тут-то во мне определенно начала развиваться злоба и бессознательное классовое самосознание». (Из «Автобиографической справки».)

...«Во время Февральской революции я учился и не понимал значения момента. Помню одно только собрание в волости, где ставился вопрос «Советы или Управа?», я внутренне был за Советы. Октябрьской революции я также не мог понять. Объясняю это тем, что во время пребывания в высшем начальном училище я не посещал, нам запрещали ходить в библиотеки читать газеты. Стал я понимать революцию, когда у нас организовались три Бирских полка. Большое влияние на меня оказал один учитель который был за идею коммунизма. Он снабдил меня литературой, и я с жадностью набросился на нее. Новый мир открылся передо мной. Я стал постепенно понимать момент. Старая злоба, ненависть к дармоедам проснулась во мне. Выросши в кругу крестьян я видел много слез и горя. Видел, как уводили последнюю корову как описывали последний самовар. Наша трудовая семья голодала. Отец имел пять десятин земли...»

Здесь слышится голос времени порой даже громче, чем голос самого автора «справки».

Революция дала малоземельному и многодетному крестьянину землю. Да ненадолго. Едва отец Степы вкусил новой жизни, объявился Колчак. Забили до смерти Афанасия Балезина в отместку за сыновей-красноармейцев.

...Всем своим прошлым и настоящим хорош был молодой Балезин для Института красной профессуры. Он в Ленинграде, депутат Ленсовета, слушает трибунов революции. Сердцем его, как и всего трудового Питера, владеет Киров. «Хорошо говорили многие. Луначарский, так тот, ну вы знаете, как он был речист. Да и другие... Киров говорил просто. Необыкновенность же его была в силе веры. Энергия шла от него в зал...»

Степан Афанасьевич долго молчит в честь помянутых лет.

 

В окна июльским жаром пышет асфальтированный двор. Где-то далеко, за крышами, погромыхивает. Обман, грозы не будет.

«Время» прозевали. На экране белесая муть. В тесноте, меж бумаг, пьем чай. Тамара Иосифовна, проходя: «Степа, включить вентилятор?» — «Включи». — «Включить, или все подымется?» — «Все подымется, не надо включать». Степан Афанасьевич в голубой навыпуск безрукавке, сандалии на босу ногу, добрый лукавый Степан Афанасьевич, человек утренней зарядки и растираний, бодрого раннего променада с заходом в прачечную, молочную, к окошку квартплат... Профессор, но без «тише, папа работает», окапыватель и поливальщик сада-огорода, но дача плоха; коррозионное светило, но крылья его «Москвича» проедены. А квартира... Хозяева, кажется, спохватывались временами — что-то купить, поставить, да тот же час и остывали; напоминанием этих порывов торчат две-три наивные «ценности».

Есть несходство между этим Степаном Афанасьевичем и тем. У этого «о п р а в д а т е л ь н ы й  р е ф л е к с». Ему  н е у д о б н о  выставлять себя в членкоры (Несмеянов обиделся: «Вас представлял я, Степан Афанасьевич; нехорошо»).  Н е л о в к о  ему получать деньги по изобретательской статье («я же ученый»)... А тот? «Советовались, как правило, с ним, ему сдавали планы,  о н  р е ш а л».

В 1942 году пошел на то, что самолично вернул кое-каким лабораториям их прежнюю, мирную, тематику. «Науке нельзя останавливаться, не вечно же будет война».

Ломаю голову над неразрешимой своей задачей, вспоминаю Степана Афанасьевича: речь, голос, весь его облик, исполненный живости и заботы о чем-то не вполне определенном, вообще обо всем. И эта усмешечка...

 

Был недавно у Старинова.

Сидит Илья Григорьевич за круглым обеденным столом. Комнатка маленькая, этот стол почти всю ее занимает, так что на нем и машинка с заправленным листом, и тарелка — ел, видимо, без отрыва от работы, — и лекарства, и стопки печатной продукции.

Илья Григорьевич пишет военно-теоретические труды, воспоминания. Но рукописи увязают в густой сети рецензентов, консультантов, редсоветов, а ему лет-то... В общем, все лежит, вон папки на этажерке.

...Невольно вспомнил стол, за которым беседовал со Степаном Афанасьевичем у него дома. Тоже был великоват для комнаты, круглый, обеденный, тоже завален.

Люди, которые не стремятся к внешним переменам, бывают схожи и во многом другом. Полковник Старинов и профессор Балезин... У них есть общее. Тот и другой, кажется, не заботились достаточно о своей карьере.

Не в том ли ответ на все вопросы? Не в том ли секрет решимости?

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.