Изящные и опасные кишечнополостные

Как это ни парадоксально, самые опасные для нас морские су­щества оказались также и самыми нежными и хрупкими. Мор­ская оса, маленькая медуза-хиропсальмус (Chiropsalmus quadrigatus), обитающая у берегов Юго-Восточной Азии, убивает чело­века в течение нескольких секунд; для этого ей достаточно лишь прикоснуться к нему своими щупальцами. Морская оса принад­лежит к типу животных, называемых кишечнополостными, или книдариями, — это медузы, кораллы, гидроиды, актинии и их со­родичи. Все эти животные ядовиты, хотя и не все представляют опасность для человека. Многие кишечнополостные по красоте и изяществу соперничают с цветами — внешне они скорее напоми­нают растения, чем животных.

Кишечнополостные — один из самых примитивных типов жи­вых существ на Земле. Всего их около девяти тысяч видов; боль­шинство кишечнополостных живет в море и лишь несколько видов обитает в пресных водоемах. Среди этих последних — гид­ра, крошечный полип, которого часто демонстрируют студентам как типичного представителя типа кишечнополостных. Гидра — существо микроскопических размеров, и, тем не менее, она сохра­няет все признаки строения кишечнополостных. У гидры полое мешочкообразное тело, оболочка которого состоит из двух слоев клеток — наружного слоя и внутреннего, пищеварительного, — разделенных упругой прослойкой, позволяющей полипу сохранить свою форму. Внутри оболочки находится пищеварительная по­лость. Она сообщается с окружающей средой через отверстие, которое служит как для втягивания пищи, так и для выбрасыва­ния отходов. Отверстие это окружено бахромой тонких щупалец, вооруженных стрекательными клетками.

Полипы бывают самых разных размеров; мельчайшие из них — не больше точки на этой странице, но есть и довольно крупные. Полипы, которые возводят коралловые рифы и создают в океане целые острова, — это всего лишь крошечные пустотелые капельки живой протоплазмы, вооруженные микрощупальцами. Тем не менее это они построили Большой Барьерный риф в Австралии — самое крупное цельное образование на планете. Этот риф занимает площадь более 200 тысяч квадратных километров; крошечные полипы строили его около миллиона лет.

Коралловые рифы образуются более или менее быстро только в чистой воде, потому что мелкие частицы, оседающие из мутной воды, задерживают рост полипов. На скорость их роста влияет и освещенность воды — вот почему на глубине свыше 30 метров кораллов становится уже гораздо меньше, а за пределами 60-метровых глубин они исчезают совсем.

Каждый коралловый полип живет внутри крошечной извест­ковой чашечки, которую он сам себе строит, извлекая из морской воды нужные химические вещества и вырабатывая из них извест­ковый секрет. Нижняя часть тела полипа прикрепляется к суб­страту, служащему фундаментом его чашечки. Большинство по­липов имеет яркую расцветку, но, поскольку они обычно весь день проводят внутри своих чашечек, подлинную красоту коралловых рифов можно оценить лишь в ночное время, когда полипы появля­ются из чашечек, расцвечивая риф оранжевыми, зелеными, корич­невыми тонами. Белым коралл становится лишь тогда, когда все составляющие его полипы умирают.

По-видимому, коралловые полипы возводят большие рифы только в том случае, если им помогают таинственные микроорга­низмы, называемые зооксантеллами; зооксантеллы имеют признаки растений и животных одновременно. Внутри каждого поли­па живут тысячи фотосинтезирующих зооксантелл, помогая по­липу перерабатывать выделяемый им углекислый газ.

У полипов есть и еще один помощник в строительстве рифов — водоросли, входящие в род Lithothamnium. Эти водоросли боль­шими пятнами покрывают коралловые постройки; они выделяют известь, которая тоже идет на строительство рифа. Растущий риф как бы покрыт живой кожей — полипы живут только на его наружной поверхности. А под этой кожей залегает конгломерат мертвых полипов, раковин и всевозможных отходов и обломков, из года в год оседающих на морское дно. Весь этот строительный материал скрепляется еще и благодаря присутствию громадного количества многощетинковых червей, которые строят трубчатые образования из песка, сцементированного продуктами их жизнедеятельности.

Устройство тела полипа может служить примером строения всех кишечнополостных, в том числе и медуз — с той лишь раз­ницей, что у медузы щупальца свисают с нижнего края студени­стого колокола, который, в сущности, подобен мешочкообразному удлиненному телу гидры. Кишечнополостные живут и коло­ниями, и отдельными особями. Некоторые кишечнополостные представляют собой трубчатые, похожие на гидру полипы, один конец которых открыт, а другой прикреплен к субстрату. Другие же кишечнополостные — такие, например, как медуза, — свободно плавают. Многие кишечнополостные проходят в своем развитии обе эти стадии.

С точки зрения биологии кишечнополостные — существа примитивные; тем не менее они — первоклассные охотники. Их щу­пальца вооружены так называемыми нематоцистами — стрека­тельными клетками, которые, получив сигнал, выбрасывают кро­шечные отравленные "гарпуны". Нематоцист представляет собой овальную капсулу, закрытую крышечкой. Под крышечкой пря­чется свернутая полая нить, внутри которой находится яд. На внешней поверхности капсулы выступает чувствительный воло­сок — так называемый книдоциль, служащий как бы запалом этой миниатюрной гарпунной пушки. Получив сигнал, капсула сбрасывает крышку и буквально выворачивается наизнанку, выстреливая стрекательную нить. Сигналом, "поджигающим запал", является, по-видимому, какое-то химическое вещество, а не меха­ническое воздействие на книдоциль. (В ходе лабораторных опытов удавалось заставить капсулу "стрелять" в ответ на химиче­ский сигнал. Кроме того, вне всякого сомнения, рыбы-клоуны и другие рыбы, живущие вместе с кишечнополостными, случайно задевают нематоцисты, однако капсула на это не реагирует.) Как только конец стрекательной нити проникает в тело намеченной жертвы, из нити тут же изливается яд. Название "книдарии", кстати, происходит от греческого слова "книдос", то есть "нить". Колония кишечнополостных может одновременно выбросить не­сколько тысяч ядовитых нитей, которые парализуют жертву; большинство кишечнополостных не в состоянии пробить нитями человеческую кожу, но те немногие животные, которым это под силу, представляют серьезную, иногда смертельную опасность.

Существует примерно семьдесят видов кишечнополостных, опасных для человека. На вид щупальца их нежны, как тонкая паутина, но это впечатление обманчиво: прикосновение их обжи­гает, как огонь. Мучительная боль, следующая за таким прикос­новением, объясняется, по-видимому, наличием вещества из группы гистаминов, которое попадает на кожу человека: оно-то и вызывает болевые ощущения, оставляя на коже яркие полосы. Воздействие же наиболее сильных ядов, выделяемых кишечнополостными, приводит к самым неприятным явлениям — от голов­ной боли и тошноты до прекращения дыхания и остановки сердца.

Среди гидроидов, то есть в том классе кишечнополостных, к которым относится безобидная гидра, есть и несколько чрезвы­чайно ядовитых видов.

Примером гидроидов могут служить полипы, живущие рос­кошными, ветвистыми колониями; внешний вид этих полипов обманчив: их можно принять за растения. На больших глубинах встречаются колонии гидроидов, похожих на деревья; такие ко­лонии достигают иногда высоты человеческого роста; зато те колонии гидроидов, которыми, точно бахромой, обрастают при­брежные камни и сваи, подчас не превышают в длину нескольких сантиметров. Бахрома эта окрашена в яркие, приятные глазу тона — малиновый, розовый, красный. Из двух тысяч семисот видов гидроидов большинство вполне безобидны, но несколько способны причинить очень неприятные ощущения. Гидроид Pennaria tiarella, например, жжется, как крапива, оставляя след, который не проходит в течение нескольких дней. Этот гидроид встречается у побережья Калифорнии; аквалангистам часто случается видеть, как ветви его покачиваются в струях подводных течений, точно папоротник на ветру. Из всех гидроидов это, пожалуй, самый ядовитый.

Гораздо опаснее яды пресловутых "жгучих кораллов", кото­рые на самом деле вовсе не относятся к кораллам, а являются родственниками гидроидов. Они представляют собой колонии по­липов, которые похожи на огромные, ветвистые известковые деревья. Самый опасный из этих полипов — гидрокоралл Мilleporа alcicornis1, отличающийся такой тонкой красотой, что многие при виде его не могут удержаться от соблазна и отламывают ку­сок на память. Делать это не следует — не только потому, что так мы портим красоту подводного рифа, но и потому, что "жгучий коралл" обжигает, как раскаленное добела железо.

Я слышал историю о человеке, ставшем жертвой миллепоры и, пожалуй, заслужившем наказание со стороны "жгучих корал­лов". Рассказал мне эту историю один из моих друзей, опытный аквалангист, сопровождавший группу туристов на подводную экскурсию по восхитительному рифу у северо-восточного побе­режья Пуэрто-Рико. Прежде чем начать погружение, руководи­тель группы предупредил туристов, что с целью сохранения под­водного богатства района местные власти запретили обламывать коралловые ветви. Однако один из туристов, видимо, решил, что добыть сувенир важнее, чем сохранить ветку в подводном лесу. В воде он провел лишь несколько минут и скоро вернулся к туристскому пароходу, на котором загорала его жена. Быстро взо­бравшись на палубу, он исподтишка достал из плавок кусок миллепоры и показал его жене. Не прошло и пяти минут, как он начал кататься по палубе, держась за низ живота и завывая, точно его заживо жгли. Незаконно раздобытый сувенир оказался куском "жгучего коралла".

Не всегда прикосновение к этому виду полипов вызывает силь­ную боль. Доктор Мартин Стемпьен из Лабораторий имени Осборна, осматривавший однажды риф в районе Виргинских островов, неожиданно наткнулся на колонию "жгучих кораллов". Он ощупывал расщелину и вдруг почувствовал жжение, словно ошпарил кожу между пальцами. Однако боль, как говорит доктор Стемпьен, была не очень сильной.

Изящные древовидные постройки гидрокораллов являются убежищем миллиардов полипов, проживающих в крошечных по­рах, которыми усеяны ветви коралла. В каждой колонии есть два типа полипов — крупные, большеротые полипы, которые добывают из воды частицы пищи для всей колонии, и мелкие полипы, лишенные ротового отверстия, но обжигающие всякого, кто их коснется.

Самый известный из гидроидов — широко распространенный португальский кораблик, или физалия2, — не похож ни на гидро­кораллы, ни на остальные гидроиды. Многие считают его медузой, но на самом деле это громадная плавучая колония полипов. Она состоит из самых разных типов полипов, каждый тип выполняет определенную функцию на общее благо. Одни полипы образуют ярко-голубой поплавок, или пневматофор, увенчанный розовым гребнем. Именно пневматофор — самая заметная часть физалии, плывущей по воле ветра на поверхности моря. Под ним висят "вниз головами" группы других полипов, за которыми тянется длинный — иногда до 30 метров — хвост щупалец. Эти щупальца, вооруженные целыми батареями нематоцистов, по цвету слива­ются с океанской водой и часто почти незаметны. Как только щу­пальца касаются оказавшейся поблизости рыбы, миллионы кап­сул выстреливают в нее свои крошечные ядовитые "гарпуны", парализуя жертву.

Судьба рыбы, угодившей в "лапы" физалии, незавидна. Щу­пальца медленно сокращаются, подтаскивая оглушенную, но еще живую добычу к колонии, где ее ждут разинутые рты питающих полипов-гастрозоидов3. Их ротовые отверстия окружены липким кольцом и батареей нематоцистов. Стоит таким полипам коснуть­ся рыбы, и их ротовые отверстия тут же присасываются к ней. Щупальца сокращаются, приобретая при этом синюю окраску, и вплотную подтягивают рыбу к гастрозоидам, после чего злопо­лучная рыба исчезает из виду; полипы-гастрозоиды покрывают всю поверхность ее тела; пищеварительные полости полипов вы­ворачиваются наружу и начинают переваривать добычу, обеспе­чивая питательными веществами всю колонию. Завершив пище­варение, полипы извергают остатки своей жертвы; обычно это несколько мелких кусочков, которые оседают на дно моря, при­соединяясь к "дождю" из органических веществ, который постоян­но падает на ил, обогащая его.

Как это ни странно, существует рыба, которая любит скры­ваться среди щупалец физалии. Это рыба-пастушок, или номей (Nomeus gronovii); каким образом она избегает смерти — остает­ся для нас загадкой. То ли она умеет не касаться нематоцистов, что мало вероятно, то ли просто невосприимчива к их яду, Возможно, какие-то особенности номея предотвращают атаку нематоци­стов; однако время от времени и эта рыба почему-то становится добычей приютившей ее физалии.

Купаясь, люди часто сталкиваются с португальским корабли­ком, и многих он обжигает; но известно всего несколько случаев, когда эта колония полипов становилась виновницей человеческой смерти. Тем не менее следует помнить, что португальский кораб­лик опасен — даже когда он лежит на берегу, выброшенный при­боем. Прикосновение к нему вызывает почти мгновенную резкую боль, которая, как говорят, похожа на боль от удара электриче­ским током. Кожа в месте прикосновения вздувается, иногда по­страдавшего начинает лихорадить и тошнить, а в некоторых слу­чаях даже может наступить паралич.

Пострадал от столкновения с португальским корабликом и Никсон Гриффис, нырявший с аквалангом у побережья островов Флорида-Кис. Поднимаясь на поверхность, Гриффис увидел пря­мо над своей головой несколько плавучих колоний. Он внима­тельно следил за ближайшей из них, но случайно коснулся щупа­лец другой колонии, и они прилипли к его руке. Гриффису удалось выбраться из воды, но рука его еще часов пять сильно болела.

Моя приятельница Кэрол Сандерс рассказывала мне о своем неприятном столкновении с физалией. "Это было в 1957 году, — говорила она, — на пляже в Майами-Бич. Метрах в двадцати от берега я заметила предмет, похожий на красивую купальную шапочку. Он плавал на поверхности, и я поплыла к нему, но когда между нами осталось метра два, я вдруг почувствовала резкую, нестерпимую боль в руках и ногах. Это было как ожог и удар электрического тока одновременно. Я с ужасом увидела, что во­круг меня обвились ярко-фиолетовые щупальца. Я изо всех сил поплыла обратно к берегу и попыталась скинуть щупальца, водя руками и ногами по песчаному дну. Мои странные движения и крики привлекли внимание любопытных; толку от них, впрочем, не было никакого. Несколько минут щупальца, как живые, упря­мо льнули ко мне, но, к счастью, мои вопли услышал и мой друг, тоже бывший на пляже. Он не потерял присутствия духа и, обер­нув руку полотенцем, содрал с меня физалию.

Боль мучила меня в течение нескольких часов, а белые полосы, похожие на рубцы, оставленные бичом, держались несколько дней. Соседи по гостинице, которые вовсе не спешили прийти мне на помощь, когда толпились вокруг меня на пляже, теперь щедро давали мне советы, убеждая подать в суд на администрацию гос­тиницы за то, что она не выполнила распоряжение городских вла­стей и не вывесила на пляже плакат с изображением португаль­ского кораблика. Вернувшись в Нью-Йорк, я пожалела, что не последовала их совету, потому что через пять дней после столкновения с корабликом у меня началась такая сильная аллергия, что меня увезли на скорой помощи".

Настоящие медузы, которых относят к классу сцифоидных (Scyphozoa), — это не колонии полипов, как физалии, а одиночные, независимые животные. Колокол, или зонтик, составляющий тело медузы, окружен бахромой щупалец; колокол, ритмически сокра­щаясь и распускаясь, служит движителем медузы, а ее щупальца ловят проплывающих мимо рыбок. Жертва получает дозу парализующего яда, подтягивается к ротовому отверстию, ведущему в желудок, размещенный в полости колокола, и там переваривает­ся. Медузы ловят и поедают довольно-таки крупную для своих размеров добычу. Самая большая из медуз — это полярная меду­за цианея (Cyanea arctica)4, колокол которой достигает 2,5 мет­ра в диаметре, а щупальца 60 метров в длину. Еще не было отме­чено случая, чтобы полярная медуза обожгла человека своими щупальцами, но, учитывая их длину и относительные размеры ры­бы, которую поедают медузы, можно предположить, что это чу­дище способно поймать человека и сунуть его себе в желудок.

Более мелкие виды цианеи встречаются у восточного и запад­ного побережий Соединенных Штатов, а также и в других райо­нах Мирового океана. Многие из них довольно сильно обжигают кожу; яд одного вида — так называемой розовой медузы (Суаnеа capillata) — вызывает потерю сознания и, судя по некоторым сообщениям, даже смерть. Некоторые ученые относят розовую ме­дузу и гигантскую полярную медузу к одному виду. У берегов Америки встречается и ушастая медуза, или аурелия (Aurelia aurita), колокол которой достигает в диаметре 15 сантиметров; прикосновение ушастой медузы тоже очень болезненно.

Самая ядовитая из медуз и, вероятно, самый смертоносный из всех известных обитателей моря — это морская оса, ужас австра­лийских пляжей. Размером она с небольшой воздушный шар. Морская оса убивает в течение нескольких секунд. В 1966 году в лабораториях Университета Квинсленда был выделен яд этой ме­дузы. Проникнув в кровь человека, он достигает сердечной мыш­цы, и, если доза яда была достаточно большой, паралич сердца наступает уже через тридцать секунд после прикосновения медузы.

Один из пострадавших умер даже раньше чем через тридцать секунд после того, как его ужалила морская оса. Другой успел с воплями выбежать на берег и скончался только через час. Ве­роятно, боль, вызываемая ожогом этого рода, превосходит все остальные болевые ощущения, какие только выпадают на долю человеку. В Австралии от яда морской осы пострадали десятки людей; многие из них скончались. Одиннадцатилетняя девочка, бродившая по воде в 10 метрах от берега, была ужалена в ногу и минуту спустя умерла. Несколько лет назад на пляже около Кэрнса, в Квинсленде, один человек, учил своего маленького сы­на плавать и не заметил, как мальчика коснулась морская оса. Мальчик закричал от боли, и его тут же повезли в больницу. Но не прошло и получаса, как он скончался, несмотря на все попытки врачей поддержать его сердечную деятельность.

День, когда погиб этот мальчик, был тихий и облачный. В та­кую погоду прилив часто выносит морских ос на мелководье; опытные люди не купаются в эти дни.

Самое большое число видов относится к третьему классу ки­шечнополостных — к коралловым полипам Anthozoa. Животные, относящиеся к этому классу, менее ядовиты, чем представители первых двух классов. К коралловым полипам принадлежат горгонарии, морские перья, актинии — там, где они "произрастают", подводный мир напоминает сказочные сады — и многие виды ко­раллов. Неприятности человеку могут причинить только актинии и несколько видов кораллов.

Актинии и кораллы находятся в близком родстве. Актинии, размеры которых колеблются от нескольких миллиметров до 15 сантиметров, называют также морскими анемонами — по на­званию мелких лесных цветочков; эти полипы и впрямь можно считать цветами подводного царства: они раскачиваются на длин­ных, утолщенных стеблях, которые увенчаны щупальцами, напо­минающими тонкие лепестки цветка; однако у актинии есть и пасть, похожая на узкую щель. "Лепестки" актинии окрашены в яркие тона — розовые, красные, белые, лиловые, желтые, корич­невые. Прикрепляясь ко дну или к лежащим на дне камням и ра­ковинам, морские анемоны грациозно покачивают своими "лепестками", точно цветы на ветру.

Рыб и других мелких морских животных, которые неосторожно приближаются к этим "цветам", встречают щупальца, усеянные нематоцистами. Как и другие кишечнополостные, актинии пара­лизуют жертву и затем подтягивают ее ко рту. У нескольких ви­дов актиний яд такой сильный, что может причинить боль и человеку. Это, например, розовая актиния (Sagartia elegans), оби­тающая в европейских водах, и обыкновенная актиния (Actinia equina)5, которая встречается в восточных районах Атлантиче­ского океана.

Кораллы строят свои огромные рифы только в тех районах, где температура никогда не бывает ниже 21° Цельсия; это очень неж­ные полипы, живущие в крошечных известковых чашечках. Я думаю, что каждый, кто побывал с аквалангом в тропических водах, знает, как болезненны порезы, возникающие от случайного или неосторожного прикосновения к кораллам. Если эти порезы запустить, они начинают нагнаиваться, и тогда лечение их затягивает­ся на несколько месяцев. А некоторые виды кораллов больно жгутся. Самый распространенный из них — коралл акропора, который иногда называют "оленьими рогами" (Acropora palmata); ветви этого коралла можно увидеть на глубине от 1,5 до 10 метров.

Полипы, возводящие коралловые рифы, прячутся днем в свои чашечки, но ночью они высовываются наружу и расцвечивают рифы желтыми, зелеными и красными узорами.

• 1. Миллепора входит в состав отряда гидрокораллов. — Прим. ред.
• 2. По современным данным, физалия входит не в состав подкласса гидроидов (Hydroidea), а в подкласс сифонофор (Siphonophora). Правда, оба подкласса входят в класс гидроидных (Hydrozoa). — Прим. ред.
• 3. В основании каждого гастрозоида имеется одна осо­бая ловчая нить, или арканчик, разветвляющийся на конце и снабженный стрекательными капсулами. В со­став колонии входят также полипы, выполняющие функции защиты, выделения, размножения. — Прим. ред.
• 4. Данные, которые приводит автор, отличаются от тех данных, которыми располагаем мы. По данным со­ветских гидробиологов, диаметр колокола цианеи — 2 метра, а длина щупалец — 30 метров. Предположе­ние относительно способности цианеи "сунуть чело­века себе в желудок" оставляем на совести автора. — Прим. ред.
• 5. В Соединенных Штатах обыкновенную актинию (Actinia eguina) иногда называют пурпурной, или лошадиной, актинией. — Прим. ред.