Вы здесь

Дар учить и исцелять. Автор В. Н. Терновский, академик АМН СССР

 

Г. А. Захарьин, профессор медицины.

Фотография.

 

Необычайно велика сила слова. Оно оживляет человека, и оно же может сломить его дух. Слово — воплощение мысли, «вторая сигнальная система», как учил великий физиолог И. П. Павлов, который писал: «Слово для человека есть такой же реальный условный раздражитель, как и все остальные общие у него с животными; но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животных»1.

Лектор — это не просто обучающий, он ведет слушателей за собой, не только просвещая, но и воспитывая их.

Таким лектором был Григорий Антонович Захарьин. Он всегда помнил, что не аудитория для него, а он — для аудитории, и слушатели это ощущали с самого начала его лекции. Свободно и просто владел своей речью Захарьин. «Учить других и учиться самому, — говорил он, — можно, только увлеченно работая». И все, кто слушал его, получали из уст опытного учителя-терапевта не только научную информацию, но и проникались мудрым опытом самого лектора.

Г. А. Захарьин родился 8 февраля 1829 года. По окончании Саратовской гимназии в 1847 году он поступил учиться в Московский университет. Усердного и способного студента по окончании курса оставили при университете. В 1854 году Захарьин защитил диссертацию на тему «Учение о послеродовых болезнях» и в 1856 году был командирован в Германию и Францию, как тогда полагалось, для усовершенствования.

В Берлине Григорий Антонович слушал лекции знаменитых немецких медиков Вирхова, Траубе, Гоппе-Зейлера, Шкоды, в Париже — Труссо и Клода Бернара. Трудолюбивый и вдумчивый слушатель воспринял все лучшее от корифеев западной медицины XIX века. Прирожденный талант позволил Захарьину критически воспринять их лекторский опыт и индивидуально переработать.

Пребывание Г. А. Захарьина за границей и общение его с выдающимися медиками Европы совпало с пребыванием там С. П. Боткина. Два будущих корифея русской медицины стали друзьями и ближайшими сотрудниками в науке. Захарьин занимался урологией и гинекологией, кожными заболеваниями и сифилисом, ушными и горловыми болезнями, которые входили тогда в курс внутренних болезней и не существовали еще в виде отдельных дисциплин.

После возвращения на родину в 1862 году Захарьина избрали профессором факультетской терапевтической клиники при Московском университете. И здесь он, читая ответственный курс, проявил недюжинные дарования, сделавшись властителем дум своей аудитории.

Что же отличало Захарьина-лектора? Что нового внес он в лекции по медицине, чем обогатил поколения русских врачей, слушавших его? Чтобы ответить на эти вопросы, надо коснуться сущности медицинских воззрений Г. А. Захарьина.

Как никто другой, он придавал большое значение обстановке, окружающей больного в период появления и развития заболевания. Г. А. Захарьин тщательно разрабатывал методы распознавания болезни и ее лечения. Действительный, а не кажущийся только врачебный совет, говорил Захарьин, есть лишь тот, который основывается на полном осведомлении об образе жизни, а также настоящем и прошлом состоянии больного, и который заключает в себе не только план лечения, но и ознакомление больного с причинами, поддерживающими его болезнь и коренящимися в его образе жизни...

Сам подход к человеку, исследование, глубина проникновения в его психику, жизнь были столь оригинальны и так резко противоположны устаревшим приемам предшественников Захарьина, что лекции об этом гипнотизировали и завораживали слушателей, учившихся распознавать недуги, думать, лечить и исцелять по-захарьински. Захарьин не ограничивался лекциями, они имели своеобразное продолжение. Свою многочисленную для того времени аудиторию в 130 человек профессор делил на группы для обстоятельного знакомства студентов с приемами выслушивания и выстукивания и для постижения искусства «чтения» лабораторных анализов.

В 1913 году, будучи студентом медицинского факультета Московского университета, автор этих строк изучал внутренние болезни под руководством профессора В. Ф. Полякова — талантливого ученика Захарьина. Наш учитель часто вспоминал о знаменитых лекциях своего наставника. Рассказывая о научном содержании его врачебных заповедей, раскрывая уникальность его методики, В. Ф. Поляков не раз пересказывал нам поразившие его фрагменты из достопамятных выступлений учителя. Помню, как живо передал он нам основной врачебный принцип, высказанный Захарьиным: «Организм — это целостная система, а болезнь — результат неблагоприятных условий внешней среды. Главное в медицине — профилактика заболеваний». Так наша студенческая аудитория стала своеобразным свидетелем давно прозвучавших лекций учителя наших учителей.

Особенно часто В. Ф. Поляков говорил, и впоследствии я сам в этом убедился, знакомясь со специальной и мемуарной литературой, что в курсе своих лекций Захарьин особо подчеркивал важность индивидуального подхода к каждому заболевшему. Постоянно напоминал Г. А. Захарьин, что работа врача — это работа научно-практическая и все методы лечения должны быть обоснованы. Он был ярым врагом лечебных шаблонов. Своим слушателям внушал: «Кто усвоил метод и навык индивидуализировать, тот найдется и во всяком новом для него случае, — случае, представляющем невиданные прежде особенности, а таких новых случаев всегда довольно даже для самых опытных врачей и несравненно более для начинающих; такова особенность врачебной, как и всякой другой «практики», т. е. деятельности в реальных условиях, условиях действительности». Лабораторная методика, говорил профессор Захарьин, это всего лишь «орнамент» диагностики.

Как заверяют ученики Захарьина, в своих лекциях он обучал только тому, что было прочно установлено и принято в медицинской науке. В то же время его лекции никогда не были скопищем имен или отчетом о последних сенсациях. А ведь блеснуть эрудицией ему ничего не стоило. Захарьин постоянно следил за новинками французской, немецкой, английской медицинской литературы, не говоря уже об отечественной.

Лекционная речь Захарьина была о самом основном, ведущем и главном. Он дарил слушателям ключи к познанию, ставил их на твердую почву научной ориентировки и правильной диагностики недуга. Важно отметить, что в лекциях Захарьин неоднократно подчеркивал значение амбулаторной практики студентов, что само по себе было новым словом в медицине. «В клиниках-больницах, — говорил он, — наблюдаются обыкновенно более тяжелые болезни, в амбулянтных клиниках могут встречаться все остальные болезненные формы, т. е. и более легкие, с которыми неохотно ложатся в больницу, и тяжелые в начале течения. При этом амбулянтные клиники дают возможность наблюдать течение и лечение болезней не в больничной обстановке, а в разнообразных бытовых условиях».

Студенческая аудитория очень ценила часы, проведенные с Захарьиным. И профессор любил студентов — это был тот пластический материал, из которого он мастерски лепил хороших отечественных врачей. Ежедневно с 10 до 12 он читал лекции своим питомцам, читал в переполненной аудитории. Хотя в лекциях Захарьина, как утверждают его слушатели, не чувствовалась специальная ораторская отделка, они были великолепны, ибо были научны, логичны, последовательны. Врач-писатель С. Я. Елпатьевский сказал про манеру чтения лекций Захарьина: «Загонит он тебя своей логикой в угол, припрет к стене — и нет тебе выхода!»

Слушал Захарьина на четвертом курсе и студент Антон Чехов, который был неизменным его почитателем. И потом в одном из писем А. П. Чехов писал: «Захарьина я уподобляю Толстому — по таланту»2. Позднее, когда в Москве были изданы «Клинические лекции» профессора Захарьина, Чехов купил книгу, прочел ее и с сожалением сообщил А. С. Суворину: «Есть либретто, но нет оперы, нет той музыки, которую я слушал...»

Захарьин читал не только клинические лекции, но и лекции по истории медицины, что в 60-х годах прошлого века было большим новшеством. Эти выступления знаменитого лектора заложили прочный   фундамент   для развития истории медицинских знаний и знакомства отечественных врачей с классиками мировой медицинской науки.

Лекции Г. А. Захарьина — образцы врачебного мышления, необычайной наблюдательности, способности синтеза на основе данных анамнеза больного человека.

Велик вклад Г. А. Захарьина в развитие отечественной медицины. Свой сорокалетний труд педагога он запечатлел в 44 печатных трудах, которые интересны и поучительны поныне. Он же был и реформатором медицинского образования в России.

В чем же секрет неотразимого господства над слушателями захарьинской речи? Современники оставила нам немало сведений об этом. Его голос был звучен и приятен, профессор модулировал им с большой выразительностью, то понижая до хорошо слышного шепота, то вдохновенно гремел им, оттеняя важность излагаемой мысли. Его мимика была тонка и выразительна, она подчеркивала все переживания, все оттенки настроения оратора. Слушатели, захваченные в плен захарьинской логикой, старательно сопутствовали ходу его мыслей, подсознательно ощущая чувство сожаления, что близится к концу этот освежающий восприятие каскад мыслей и что неутомимый оратор и его аудитория скоро должны прервать свою работу, и деятельное состояние обостренного внимания сменится покоем и переживанием услышанного.

Захарьин в аудитории был подлинным артистом, художником в самом лучшем смысле этого слова. Вот почему его слушатели на всю жизнь сохранили чувство гордости, что им посчастливилось быть его учениками, и многие из них старались запечатлеть это через свои лекции в умах своих питомцев.

 

Статья из сборника: Этюды о лекторах, М., «Знание», 1974.

 

  • 1. И. П. Павлов. Собр. соч., т. 4. М. — Л., 1951, стр. 428 — 429.
  • 2. А. П. Чехов. Собр. соч., в 12-ти т. т. 11, М.,   Гослитиздат, 1963, стр. 373.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.