Цель науки — предвидение и польза.
Д. И. Менделеев
Этот очерк я написал 13 лет назад.
«Ровесник века. Он ровесник не хронологически — на десять лет моложе. Но идет наравне с XX веком по сути своего творчества, своей жизни. Выступая перед избирателями своего района, он скажет:
— Наш век — век сложнейших машин, которые должны быть сделаны из отличных современных материалов. Открытие этих материалов, изучение их свойств — задача физики твердого тела. Наша задача.
Сам он не получает эти материалы. Не проводит опыты за приборами, не изучает день за днем, как «живут» домены — намагниченные коллективы молекул, похожие под электронным микроскопом, в зависимости от материала и аспекта наблюдения, то на могучие голые скалы, то на сверкающие и застывшие в полете бесчисленные кометы или даже на ступени лестницы, ведущей в небо... Нет, он не экспериментатор. Он физик-теоретик. Специальность, рожденная нашим веком. Его оружие в кабинете — вечное перо и бумага, в аудитории — доска и мел. Он проникает в тайны вещества силой интуиции и логики. Но формулы, решенные им на моделях, открыли или еще откроют истинную природу объективных вещей. Вооружат экспериментаторов методом поиска.
Каковы же главные проблемы, стоящие сейчас перед физикой твердого тела?
Первая. Физики должны дать технике новые конструкционные материалы исключительной прочности и необходимой пластичности, такие, которые смогли бы работать в самых жестких условиях эксплуатации. Вторая. Исследование и создание специальных материалов для электронной техники, вычислительных машин следующих поколений, для ядерной и термоядерной энергетики, материалов, сочетающих многие, подчас исключающие друг друга свойства.
Кстати, последняя опубликованная его работа называется «О сосуществовании сверхпроводимости и ферромагнетизма...»
Вонсовский:
— Наука, как и общество, развивается неравномерно, скачками... Так случилось и с физикой твердого тела. Даже на моей памяти, когда я уже учился в университете, эта отрасль физики была представлена лишь отдельными немногочисленными исследованиями. Бурный же рост техники и атомной физики в тридцатых годах дал мощный толчок этому направлению. Возникают сильнейшие школы физиков твердого тела. В Англии, Франции. Эмиграция передовых ученых из Италии и Германии в период фашизма способствовала зарождению физической школы в США. Нам неоткуда было привозить ученых. Мы создавали свою школу сами...
Они, физики-теоретики, приехали в Свердловск, когда на месте теперешнего Втузгородка был сосновый бор. Поселились в огромном недостроенном «профессорском» корпусе. Без отопления, без канализации — один стены. Командированный из Ленинграда на Верх-Исетский завод, где он налаживал контроль трансформаторной стали, и пришедший их проведать экспериментатор Рудольф Янус растянул на гвоздях прямо по полу их комнаты электронагревательную нить и обогрел замерзающие «теоретические» души.
Но им, двадцатилетним, все это было, в общем, «до лампочки». Работали — учили «красных специалистов», учились сами, спорили до хрипоты. Именно тогда, руководимые профессором Семеном Шубиным (их профессору в ту пору тоже было 25 лет!), заложили они свою, уральскую школу физики твердого тела. Именно тогда поняли великий смысл образного выражения отца русской авиации И. Е. Жуковского: «Человек полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума!..»
Вонсовский:
— Война... совершенно верны слова Луи Пастера о том, что у науки нет отечества, но ученые не бывают без отечества. По чувствам, по мировоззрению — он сын своей Родины. И должен ее защищать! Из нашего небольшого теоротдела трое ушли на фронт. Но и те, кого оставили в тылу, тоже работали для фронта.
Они с Яковом Шуром трудились на заводах, где изготовляли снаряды. Магнитная дефектоскопия... Вдвоем заменили батальон контролеров.
Но война была не только испытанием для науки — это было и время больших открытий. Нильс Бор, Игорь Курчатов...
В октябре 42-го, когда на волоске висел Сталинград, выкупив на три дня вперед свой семисотграммовый паек, они с Шуром поехали в Казань, где дислоцировался в то время Ленинградский физико-технический институт. Защищать докторские диссертации. В ночь перед защитой спали в научной библиотеке на столах, положив под головы старые физические журналы... В комиссии среди других сидел бледный, уставший после длительной и опасной поездки по морским фронтам, где он делал противоминные устройства на кораблях, сидел Игорь Васильевич Курчатов... Их докторские диссертации о природе ферромагнетизма прошли на «отлично». Ни одного черного шара. Я видел те работы. Диссертации-солдаты. В серых, как шинельное сукно, обложках, с грубо выполненными рисунками. Но — идеи! Они лягут в основу многих работ, которые будут делаться ими в последующие, уже мирные годы...
Вонсовский:
— Сразу после войны по известным причинам начался стремительный взлет ядерной физики. Львиная доля средств, лучшие научные кадры были брошены в эту область. Из нашего института, например, перешли к атомщикам лауреаты Государственной премии Кикоин, ныне академик, доктор Халилеев и отличный экспериментатор Якутович... Физика твердого тела оказалась в неправомерном полузабвении. И к сожалению, только много позже поняли, что это ошибка: без высокоразвитой физики твердого тела, поставляющей материалы для современных реакторов и ускорителей, стало невозможно развитие ядерной физики.
Огромные задачи поставили перед нами начавшиеся в пятидесятых годах космические полеты...
Летом 58-го по поводу запуска одного из искусственных спутников я брал интервью у Вонсовского.
Меня поразили условия, в которых работал уже тогда известный ученый. Маленькая, как голубятня, комнатка, туго заставленная шкафами. И тут же (чуть не на голове у шефа) сидели две женщины — сотрудники только что созданного журнала «Физика металлов и металловедение». Но Сергей Васильевич был весел, смеялся, он недавно побывал на Всемирном симпозиуме и знал, что забвение физики твердого тела кончается.
Так оно и вышло.
Недавно мне посчастливилось побывать на ежегодной уральской встрече физиков-теоретиков. В ее работе участвовали 230 человек со всего Союза. Из них — один академик, двадцать пять докторов и девяносто девять кандидатов наук. Отличное общество! Мощный отряд советских физиков-теоретиков! Руководил этой встречей академик Вонсовский. Недавно избиратели Кировского района Свердловска снова выдвинули его своим кандидатом в депутаты Верховного Совета Республики.
Вонсовский:
— Это очень высокая честь... Но я хочу сказать спасибо тем, благодаря кому я чего-то добился в жизни и смог что-то дать людям, — своим родителям и учителям. Через меня и они облекаются доверием народа...
...Человек начинается с географии. С понимания огромности красоты земли, на которой живет.
Длинными ташкентскими вечерами, когда родители-учителя уходили на работу, Сережа Вонсовский брал огромный географический атлас знаменитого книгоиздателя Маркса — и начинались его необычайные путешествия по Земле.
Вот Могилевская губерния, где его дед-белорус в поте лица своего пахал бесплодные тяжеленные подзолы. Вот Смоленск. Там на казенном коште учился его отец. Москва. Одним из лучших студентов у знаменитого профессора-географа Анучина тоже был его отец. Москва. Политехнический музей, где смотрителем служил его дедушка. Музей, по залам которого ходил он совсем маленьким... А вот Ленинград...
Уже засыпая, он путешествовал по Зондским островам...
...Избиратель (в шубе с каракулевым воротником, напористый):
— Вот тут нам про вас как про ученого много говорили. А что сделали вы как депутат? Как доверие оправдали?
Вонсовский встает. Он говорит, что за четыре года принял более тысячи избирателей. Многие вопросы удалось решить. Если не в районе, так в городе, если не в городе, так в министерстве. Но ряд вопросов, в частности, жилищных, решению не поддаются: трудно еще с жильем. «Но я буду стараться. Буду пробивать. Приходите. Первая пятница каждого месяца, в райсовете...»
Его утомленное тонкое лицо спокойно. Волнение выдают руки, по-детски искренне прижатые к груди, туда, где реет маленькое знамя — депутатский значок...
Вонсовский:
— Но главным своим депутатским долгом считал и считаю развитие уральской науки...
В своем интервью «Литературной газете» академик Несмеянов говорил: «Судьба человечества в перспективном плане находится в руках ученых». Я гляжу на прижатые к груди руки Вонсовского и думаю: на эти руки можно положиться...
Главной чертой человека, определяющей его жизнь, его общественный потенциал, является постоянство. Как бы ни повернулась судьба — вознесла ли тебя или, наоборот, опрокинула, важно одно — быть постоянным. Быть верным самому себе. Своим идеалам и характеру.
Очерк «Ровесник века» я написал уже давно. Но я взял его и, почти ничего не изменив, привел здесь как документ. Потому что за прошедшие немалые годы Вонсовский не изменился. Потому что ничто таких людей и не может изменить. Ибо главная их черта — постоянство. Верность самим себе.
Он выдержал испытание славой, перегрузками в работе, высоким взлетом своим.
В 1969 году академику С. В. Вонсовскому было присвоено звание Героя Социалистического Труда. В марте 71-го он был назначен, как я уже писал, председателем президиума Уральского научного центра.
Кроме того, уже много лет Сергей Васильевич является депутатом Верховного Совета, телефонный аппарат с гербом РСФСР, стоящий на столе его кабинета, работает с полной нагрузкой. В феврале прошлого года трудящиеся Кировского района (района науки и учебных заведении) в пятый раз избрали его своим депутатом в высший орган власти нашей республики. Потому что он остался таким же добрым к людям. Для него конфликтные ситуации, необходимость нанести кому-то удар, причинить боль просто нестерпимы. «Сергей Васильевич, если вы не накажете этого человека, вы принесете вред многим другим. Вы понимаете?» — «Да, да, отвечает Сергей Васильевич. — Постараюсь наказать». Но проходит время, а провинившийся не наказан. «Но — почему?!»
«Я думаю, он поймет», — отвечает Сергей Васильевич. «Да ничего он не поймет! Не тот человек!» «А может, все-таки поймет? — просит Сергей Васильевич. Давайте подождем с наказанием...» Возможно, вовсе никчемные людишки и пользуются во зло этой великой добротой, но большинство ученых, по-моему, ценят ее чрезвычайно, потому что добром — это и мое глубокое убеждение, писательская моя вера — добром всегда можно сделать больше, чем суровостью, пусть справедливой. И в будущем именно добро (а не жестокость), я верю, будет главенствовать в мире!.. Потому что, как сказал Шота Руставели, «зло мгновенно в этом мире, доброта же неизменна»!
Он остался таким же непритязательным и скромным. Даже — видно, от природы — застенчив. Для него никогда нет вопроса: как я буду выглядеть при сем? Вид, форма, внешность для академика Вонсовского не имеют самостоятельного значения, главное — дело!
Так, он сперва ни за что не соглашался, чтобы о нем писалась книга. «Зачем? Чем я лучше других?» И только по настоянию товарищей и учеников (чтобы не огорчать их), только приняв уверения, что кроме него героями этой книги станут лучшие люди его родного ИФМ, которому скоро исполнится 50 лет, он уступил.
Его лечащий врач Тамара Павловна Курушина говорит, что его буквально приходится «арестовывать», чтобы хоть на время положить в больницу для лечения и поддержки уставшего организма. «Сам Сергей Васильевич никогда не придет, не пожалуется. Это в его-то 70 лет, с таким-то сердцем!»
Но скромность и далеко не идеальное здоровье не мешают ему со всей серьезностью относиться к каждой возложенной на него обязанности. Я был свидетелем, как районная избирательная комиссия вручала ему удостоверение кандидата в депутаты Верховного Совета. В пятый уже раз. Он встал, смущенный.
— Я не ожидал. Никак не ожидал, что снова удостоюсь этой чести. Надо бы вместо меня кого-нибудь помоложе... Но что делать? — Сергей Васильевич сконфуженно, до покраснения бледных щек, улыбнулся. — Отказываться от народного доверия не принято. Надо служить людям.
И он несет эту службу честно. Все свои 17 депутатских лет. За это время в Кировском районе города Свердловска, знаменитом когда-то бараками, в одном из первых исчезли эти временные и убогие виды жилья, большинство их обитателей переехали в благоустроенные квартиры. Правда, его и сейчас тревожат жилищные условия в центральном массиве, возле филармонии — оттуда идет много жалоб. Или так называемый «Коммунистический» дом в городке Чекистов. Он был построен, этот огромный домище, в надежде обогнать время и создать коммунистический быт — без кухонь (питайтесь в общей столовой!), без ванн (мойтесь в общей бане!)... А сейчас люди живут и маются... Но Сергей Васильевич надеется на лучшее и в этих проблемах. Ведь решен уже (в основном с помощью Академии наук) вопрос с улучшением медицинского обслуживания в Кировском районе: была построена больница на 630 коек. Однако и здесь осталась проблема — не хватает обслуживающего персонала, потому что больницу построили, а на жилой корпус при ней недостало денег. Ошиблись, не учли в свое время. «Что ж, ты ошибся — тебе и исправлять», — так считает народный депутат С. В. Вонсовский...
Его смущение прошло, сменилось серьезностью (той серьезностью, с которой, я видел, он ведет заседания президиума Уральского научного центра), когда избиратели обратились к нему с новыми наказами.
Главный из них — просьба студенческой молодежи района помочь построить на базе УПИ межвузовский спортивный комплекс — 6 залов, плавательный бассейн, по-современному оборудованный стадион.
И Сергей Васильевич, выслушав этот наказ, сразу взял быка за рога: «Ваш институт какого министерства? Союзного или республиканского? Республиканского? Очень хорошо. На ближайшей сессии Академии наук я встречусь с вашим министром товарищем Образцовым, и мы, надеюсь, сможем решить этот вопрос. Будущие инженеры и ученые должны выходить в жизнь сильные духом. А здоровый дух, как вы знаете, обитает только в здоровом теле!»
Вообще забота о будущем, о молодой смене, об ответственности перед ней старшего поколения ученых — среди других его забот — наиважнейшая. Поэтому завершу это повествование отрывком из неопубликованной статьи Сергея Васильевича «Вечная молодость науки»:
«Для каждого настоящего ученого от его первых шагов в науке до момента ухода из жизни совершенно необходимо обладать обостренным чувством нового. Это особенно важно в преклонном возрасте, когда начинают с неизбежностью действовать чисто физиологические особенности, снижающие творческую активность человека. Хотя ученый в летах уже не может работать, как юноша, он обычно уже отягощен большими научно-организационными и общественными обязанностями, и поэтому просто не хватает сил для большой творческой работы. Но если при этом он не потерял чувства нового, то в общении с молодежью его опыт прошлых лет, его эрудиция необычайно ценны для действенной поддержки, правильной ориентации энергии окружающих его учеников. А для того, чтобы не потерять этого необходимого качества ученого — чувства нового, и нужен непрерывный, систематический контакт между старшим и младшим поколениями ученых».
Это академик Вонсовский пишет о таких, как он сам, как лучшие из его товарищей по поколению. А вот слова, обращенные прямо к научной молодежи. Слова, заключающие его статью: «Вечная молодость науки необычайно привлекательна для молодых умов и сердец. В любой отрасли естествознания и общественных наук молодой человек, посвятивший себя служению науке, всегда найдет неисчерпаемые возможности для применения энергии. Роль молодежи в развитии науки огромна, решающа, и старшее поколение ученых, уходя из жизни, должно быть твердо уверено, что передает горящий факел служения науке в надежные, работоспособные руки молодых энтузиастов.
И очень важно, чтобы юные ученые с первых шагов своей деятельности понимали, что в науке есть два неразрывных аспекта: один — это чисто научное творчество, второй — связь науки с технической практикой. Ибо наука творится в интересах народа».
Добавить комментарий