Б. М. Кустодиев

В 1902 г. писатель Леонид Андреев в статье о Шаляпине обратился к художникам — «властителям слова и формы» с призывом запечатлеть образ гениального певца и его творения, «исправить ту жестокую несправедливость жизни, что испокон веков тяготеет над певцами и актерами», создать из произведений Ф. И. Шаляпина «прекрасную долговечную статую». Слова Леонида Андреева нашли отклик у современников Шаляпина, особенно у его друзей-художников. Их кистью, карандашом и резцом сохранен в веках облик артиста и образы, им созданные. Венцом этой летописи жизни и творчества Шаляпина стал портрет, исполненный в 1920 — 1921 гг. Борисом Михайловичем Кустодиевым.

На высоком снежном пригорке, как на своеобразном пьедестале, возвышается величественная, статная фигура артиста. На нем подбитая бобровым мехом шуба и такая же меховая шапка с бархатным верхом. Он только что поднялся сюда: шуба широко распахнута, разноцветный вязаный шарф развивается на ветру. У ног артиста бульдог Харлашка. Чуть поодаль, внизу видны фигуры его дочерей Марфы и Марины и секретаря И. Г. Дворищина; еще ниже, на дороге — сани. Бородатый лихой кучер в ярко-синем армяке, натянув вожжи, придерживает коней.

Шаляпин оглядывается. Вокруг него сверкающий солнечной улыбкой, убранный чистым снегом — русский город. На просторной заснеженной площади, окаймленной заиндевевшими пушистыми березами, кипит веселый праздник широкой масленицы. Над торговыми рядами — вывески с аршинными буквами. На заднем плане высятся деревянные горы с ледяным скатом; трепещет флажок над каруселью. Повсюду оживленная толпа. Среди нее снуют сбитенщики, лотошники, продавцы воздушных шаров. Стремительно мчатся сани, крытые пестрыми коврами, запряженные конями в цветной нарядной сбруе. Больше всего народу собралось у балагана. Там трубит трубач и зычно выкрикивают шутки-прибаутки наряженные в замысловатые костюмы зазывалы.

С нескрываемым волнением смотрит великий артист на это красочное народное гулянье — перед ним будто возникла картина детства: на таких же зимних праздниках восьмилетний Федя Шаляпин получил «первые театральные ожоги», завороженный лицедейством ярмарочного актера-куплетиста и клоуна Яшки.

Прошли годы. Теперь тысячи жителей многих городов России овациями встречают каждое выступление прославленного во всем мире певца. Об этом напоминает афиша концерта, изображенная на портрете.

Такие афиши, с набранной крупными литерами фамилией певца, были своеобразной приметой времени: «Шаляпин. Вижу пред собой, как буквами большими со стен на улице любой сверкает это имя», — писал С. Я. Маршак.

Кустодиев создал портрет — биографию артиста, прошедшего огромный путь от ярмарочных театриков до лучших оперных сцен мира. Он показал неразрывную связь артиста с народом: в этом круговороте веселья Шаляпин свой в родной ему стихии.

Создание такого эпически монументального и одновременно лирически прочувствованного портрета немыслимо без духовной близости модели и художника. Так оно и было в действительности.

Кустодиев с молодых лет восхищался талантом Шаляпина. И когда в 1919 г. артист, бывший в то время художественным руководителем Мариинского театра, обратился к Кустодиеву с просьбой принять участие в работе над одним из спектаклей, тот с радостью согласился. Кустодиев взялся исполнить четыре эскиза декораций и эскизы всех костюмов и гримов к опере А. Н. Серова «Вражья сила», которую ставил Шаляпин1. Премьера оперы состоялась в 1920 г. Это был один из лучших спектаклей тех лет. Праздничные, сочные по колориту декорации, костюмы, истинно народные по форме и цвету, характерный грим персонажей оперы придали постановке необычную новизну и свежесть.

В своих воспоминаниях Шаляпин рассказал о том, как он приезжал к художнику, прикованному параличом к креслу, договариваться о работе над оформлением «Вражьей силы»: «Он предложил мне сесть и руками передвинул колеса своего кресла поближе к моему стулу.

Только я изложил ему мою просьбу:

— С удовольствием, с удовольствием, — отвечал Кустодиев. — Я рад, что могу быть вам полезным в такой чудной пьесе. С удовольствием сделаю вам эскизы, Займусь костюмами. А пока что, ну-ка, вот попозируйте мне в этой шубе. Шуба у вас больно такая богатая. Приятно ее написать».

С этой добродушной шутки началось создание портрета. Сначала художник сделал пять рисунков, не уступающих по психологической остроте и эмоциональности портрету. Затем приступил к исполнению огромной картины. Само по себе выполнение этого портрета было выражением любви художника к артисту и великим подвигом. Кустодиев, лишенный возможности передвигаться, писал только сидя, причем не в просторной мастерской, а у себя на квартире, в маленькой комнате.

Он писал портрет по частям, наклоняя огромный холст над собой. Позже художник признавался, что сам не может понять, как он сумел осилить такую махину.

Победив недуг и трудности, вдохновленный высокой целью, Кустодиев создал захватывающее своим оптимизмом произведение. В нем он показал Шаляпина как человека, олицетворяющего красоту и талантливость русского народа, показал таким, каким его видел М. Горький: «Федор Иванов Шаляпин всегда будет тем, что он есть: ослепительно ярким и радостным криком на весь мир: вот она — Русь, вот каков ее народ — дорогу ему, свободу ему!»

«Как драгоценное достояние» берег кустодиевский портрет Шаляпин. Он нравился ему за русский дух и размах, которые были равно присущи его собственному артистическому творчеству.

В 1922 г. Кустодиев сделал уменьшенное повторение картины. В последующие годы этот вариант портрета был с успехом показан на выставках в Швеции, Канаде и Америке2. Кустодиев очень любил портрет Шаляпина и до самой кончины хранил у себя его авторское повторение. Ныне он украшает один из залов Русского музея.

Любовью и пониманием творчества Кустодиева пронизаны слова Шаляпина: «Много я знал в жизни интересных, талантливых и хороших людей, но если я когда-либо видел в человеке действительно высокий дух, так это в Кустодиеве. Все культурные русские люди знают, какой это был замечательный художник. Всем известна его удивительно яркая Россия, звенящая бубенцами и масленой. Его балаганы, его купцы Сусловы, его купчихи Пискулины, его сдобные красавицы, его ухари и молодцы сообщают зрителю необыкновенное чувство радости. Только неимоверная любовь к России могла одарить художника такой веселой меткостью рисунка и такой аппетитной сочностью в неутомимом его изображении русских людей...

Нельзя без волнения думать о величии нравственной силы, которая жила в этом человеке и которую иначе нельзя назвать, как героической и доблестной».

• 1. Документы к постановке оперы «Вражья сила». Договор от 1 сентября 1919 г. ГРМ, отдел рукописей, ф. 26, ед. хр. 42, л. 9; записка П. Оленина к Б. М. Кустодиеву от 29 августа с просьбой Шаляпина немедленно начать работу над декорациями. Там же, ф. 26, ед. хр. 42, л. 8.
• 2. ГРМ, отдел рукописей, ф. 26, ед. хр. 38, лл. 102 — 103, 122, 128.